Послышался крик моряка — тот самый, что запечатлелся в памяти людей, путешествующих по морю, издревле. И этот крик гласил:
— Земля!
Все, кроме одного, поднялись на палубу с первыми лучами солнца — либо чтобы выполнить свои обязанности, либо чтобы понаблюдать за постепенным приближением к берегу. Кардинала Блэка среди зрителей не было. Мэтью не удивился, потому что был уверен: большинство пауков предпочитают не только темноту, но и безопасность своей паутины. Сам он стоял рядом с Хадсоном на носу у правого борта вместе с несколькими членами экипажа. Маккавей ДеКей в кремовом костюме и треуголке в тон, защищавшей его маску от раннего солнца, стоял на корме рядом с капитаном Брэндом, а Профессор Фэлл занял место у перил правого борта в середине корабля. Он походил на мрачную тень самого себя в темно-синем шелковом халате и шапочке с кисточками того же цвета. «Немезида» все плыла. Землю пока видел только наблюдатель в «вороньем гнезде». Вокруг судна висел красноватый утренний туман, чем-то напоминающий лондонский. Он цеплялся за окружающую воду и закрывал обзор. В какой-то момент туман окутал все судно и превратился в сгусток малиновой дымки. Он держался до тех пор, пока освежающий бриз не сдул его с левого и правого бортов. Вскоре Мэтью уловил странный горелый аромат, больше всего похожий на сжигаемые по осени листья.
— Скверно, — заметил Хадсон. Он говорил тихо, чтобы его слышал только Мэтью. — Надеюсь, карты капитана показывают все рифы в этих чертовых водах. Не хочу, чтобы меня пытались утопить дважды.
Капитан Брэнд словно услышал озабоченность Хадсона, потому что приказал разместить по обе стороны борта людей с «цепями» — утяжеленными веревками для измерения глубины. Пока «Немезида» шла сквозь полумрак, члены экипажа сообщали от своих результатах:
— Глубина семнадцать саженей!
— Глубина пятнадцать саженей!
— Глубина тринадцать саженей!
Мэтью знал, что, когда измеряют глубину в саженях, каждая сажень составляет шесть футов. Вскоре последует крик о критической глубине. Дно приближалось.
Внезапно «Немезида» прорвалась сквозь туман, и в чистом воздухе перед кораблем возник остров.
Мэтью обратился к капитану Брэнду с просьбой посмотреть карту, и с разрешения ДеКея ему позволили это сделать. На пергаменте остров имел форму растопыренной собачьей лапы, примерно тридцать миль с запада на восток и одиннадцать миль с юга на север. Чего карта не показывала, так это того, что они находятся в пределах вулкана — возможно, действующего. За скалистыми утесами на береговой линии с зелеными лесистыми холмами возвышался усеченный конус высотой около тысячи футов, мерцающий в облаке красноватого тумана.
— Глубина двенадцать саженей!
— Глубина десять саженей!
— Закрепить паруса! — крикнул Брэнд матросам, ожидавшим его приказа наверху, на снастях. Мгновение спустя, когда судно вошло в небольшую бухту, защищавшую полосу каменистого пляжа, капитан набрал в легкие воздуха и крикнул во всю мощь своего громкого голоса: — Бросить якорь!
Цепь была отпущена, и якорь с плеском упал в чистую зеленую воду. Цепь была видна на глубине пятнадцати футов под спокойной поверхностью.
— Промер! — потребовал Брэнд. Отчет на этот раз вернулся в футах, а не в саженях:
— Сорок восемь футов, сэр!
— Очень хорошо. Оуэнс? Что видно? — крикнул Брэнд наблюдателю на мачте, который в этот момент глядел в подзорную трубу.
— Жителей не видно, сэр, но есть тропинка, ведущая к воде, примерно в миле к востоку!
