Фильмы АИП с их резиновыми монстрами были в основном предназначены для подростков — причем подростков не слишком благополучных. По мнению небеспристрастного в этом вопросе Кинга, «сытый человек не может испытывать подлинный ужас». Однако уже тогда появились фильмы ужасов «для взрослых», где эффект достигался более тонкими средствами. Один из самых известных — «Люди-кошки» Вэла Льютона, позже довольно бездарно переснятый с Настасьей Кински в главной роли. В основе сюжета — охота «плохой» Симоны Саймон, которая временами превращается в хищного зверя, за «хорошей» любовницей ее мужа Джейн Рэндольф. Фильм полон шорохов, таинственных теней и вопросов «Кто здесь?» — заданных дрожащим от страха голосом. Он снят в 1948 году, еще до того, как Хичкок в совершенстве овладел приемами саспенса. Тем не менее, имя британского маэстро первым приходит на ум при упоминании киноужасов — в его картинах нет ни вампиров, ни неведомых тварей, но смотреть их страшно.
Кинг пишет: «Как правило, фильмы ужасов заглядывают внутрь человека, ищут глубоко укоренившиеся личные страхи — те самые слабые точки, с которыми каждый должен уметь справиться. Это привносит в них элемент универсальности и служит основой для создания подлинного искусства».[25] При этом в 50-е годы, как и позже, многие фильмы выражали социальные страхи. Тогда прославился фильм Дона Сигала «Вторжение похитителей тел» по роману Джека Финнея. Его сюжет потом много раз повторялся — в том числе и Кингом в «Томминокерах» и «Ловце снов». В милый городок Санта-Мира проникают инопланетяне, имеющие форму стручков. Постепенно они выращивают из себя копии горожан и заменяют последних — вероятно, убивая их или даже съедая. В финале последний уцелевший герой выбегает на автостраду и истошно кричит водителям проезжающих машин: «Они уже здесь! Вы слышите, они уже здесь!» Одни видели в романе и фильме аллегорию «красной угрозы», другие — страх перед тотальным контролем со стороны властей.
Конечно, в условиях вездесущей НТР не уменьшалось количество фильмов, спекулирующих на страхе перед наукой. Прежде всего речь шла об атомной энергии. Кинг писал: «Люди подозревали, что на другой стороне монеты — волосатая обезьянья морда, и боялись того, чем может обернуться атом, который по многим технологическим и политическим причинам не во всем поддается контролю».[26] Радиация в фильмах сплошь и рядом становилась причиной появления монстров — гигантских муравьев, жуков, креветок и просто кровожадных сгустков протоплазмы. Позже компьютеры и генетические эксперименты внесли свой вклад в копилку страшилок. На первый план все более уверенно выходили ожившие механизмы — ужас достиг апогея в «Терминаторе», где роботы спровоцировали атомную войну, чтобы погубить человечество. Все завершилось киберпанковской утопией «Матрицы»: люди-овощи, питаясь компьютерными иллюзиями, снабжают энергией человекоподобные машины. Но это было потом, а в 60-е американцев пугали ожившими автомобилями. Стивен Спилберг в раннем фильме «Дуэль» изображает погоню громадного грузовика, где, похоже, нет водителя, за маленьким «шевроле» героя (из подобных сцен родилась кинговская «Кристина»).
Молодежный бунт 60-х принес обществу новые страхи, в которых фигурировали подростки — жестокие, неуправляемые, отвергающие привычные ценности. Многим они казались порождением Сатаны, что вызвало мгновенную реакцию создателей фильмов ужаса. Как раз тогда Роман Полански экранизировал культовый роман Айры Левина «Ребенок Розмари», а Уильям Фридкин — книгу Уильяма Питера Блэтти «Изгоняющий дьявола», где два священника пытались изгнать нечистого духа из девятилетней девочки. По словам Кинга, «это был фильм для всех родителей, которые с ужасом и болью осознавали, что теряют детей, и не могли понять почему. Если отбросить религиозную оболочку, каждый взрослый американец понимал, о чем говорит мощный подтекст этого фильма; всем было ясно, что демон в Риган Макнейл с энтузиазмом откликнется на приветственные возгласы Вудстока».[27]
В «золотой фонд» ужастиков вошли и другие фильмы конца 60-х, замешанные не на «черной» эстетике, а на отвращении. В первую очередь это «Ночь живых мертвецов» Джорджа Ромеро и ее сиквелы. Ромеро, познакомивший масссовое сознание с феноменом зомби, снял с жанра последние табу — он, например, показывает, как маленькая девочка убивает мать лопатой, а потом начинает пожирать ее. Разлагающиеся трупы были изображены так убедительно, что многие зрители спешно покидали зал, чтобы удержать внутри съеденный попкорн. Даже Кинг говорит: «В заключительных сценах ужас достигает такого масштаба, что аудитории просто трудно его выдержать».
