Однако же, когда они туда вошли, король взял да и уселся на стул, а руками колени свои обхватил. А когда мужчина так сидит, роженица разрешиться не может; корзинщица хорошо это знала. Потому-то и она и королева попытались дать ему побольше поручений: пусть сходит то . за одним, то за другим, да побыстрее. Но он где сидел, там и остался сидеть, с места не двинулся. Под конец повивальную бабку осенило.
— Ну, наконец-то она разрешилась, — сказала она королю.
— Как так?! — воскликнул он.
И так удивился, что тотчас же разжал руки. Миг — и христианка-корзинщица возложила руки на королеву, и та в тот же миг разрешилась от бремени.
Пока король выходил за тёплой водой для младенца, роженица сказала корзинщице:
— Мужу моему ты по душе пришлась, но, когда ты станешь уходить, он все равно выстрелит тебе вслед, так как не может переломить свой нрав. Так-что поторопись и мигом прошмыгни за дверь. Вот он в тебя и не попадёт.
Когда ребёнка обмыли и нарядно одели, королева послала корзинщицу в кухню — принести кувшин со снадобьем, чтобы смазать младенцу глаза.
Такой кухни и такой кухонной утвари корзинщице никогда в жизни видеть не доводилось. На полках были выставлены роскошнейшие блюда и тарелки, а под потолком висели сковородки, котлы и кадки — все из чистого серебра. И такие блестящие, что все стены кругом сверкали.
Но до чего же она удивилась, когда увидела, что собственная её служанка стоит на этой кухне и мелет крупу ручной мельницей. Взяла тогда корзинщица ножницы и вырезала лоскуток из служанкиной юбки, да так, что та и не заметила. А лоскуток спрятала.
Справилась она со своими делами и собралась было идти, но вспомнила тут, что сказала ей королева, да и шмыг за дверь. В тот же миг король послал ей вслед пылающий веник, который страшно шипел.
— Попал я в тебя? — закричал он.
— Да нет, — ответила женщина.
— Это хорошо! — воскликнул он.
Солнце уже ярко освещало пол горницы, когда корзинщица пришла домой. Служанка же, которая вечно жаловалась, что устаёт и что у неё спину ломит, лежала на кровати и стонала, но все же спала. Корзинщица разбудила её да и спрашивает:
— Где ты была нынче ночью?
— Я, матушка? — удивилась служанка. — Я нигде не была, кроме как здесь, в кровати.
— Да мне лучше знать, — сказала корзинщица. — Этот лоскуток я вырезала из твоей юбки нынче ночью в горах; видишь, как он подходит? Но такие вот нынче молодые девушки да парни! В старые времена народ, бывало, прочитает вечернюю молитву да споёт псалом, прежде чем лечь спать, чтобы такое вот колдовство было бы бессильно перед ним. И я тоже научу тебя молиться. Неужто ты не понимаешь, что ты от такой работы устаёшь, слабеешь и у тебя спину ломит. Да и мне невелика польза от тебя, коли ты прислуживаешь им ночью, а мне — днём.
С тех пор как корзинщица была повивальной бабкой королевы, она каждое утро находила у себя под дверью кучу серебряных монет. Она разбогатела, да так, что вскоре стала жить припеваючи.
Но вот, случилось однажды, что, одной очень бедной женщине стало совсем худо и пожаловалась она корзинщице на свою нужду.
— Чепуха! — сказала та. — Все не так уж и страшно. Стоит мне только захотеть, и мне легко будет тебе пособить, потому как что посеешь, то и пожнёшь, а я очень пособила тому, кто обратился ко мне.
Но с того самого дня она больше не находила ни единого шиллинга у себя под дверью. А те деньги, что у неё были, словно ветром сдуло. Й пришлось ей снова надевать корзины на руки и брести в город и в солнце, и в дождь.
Однако же король с горы Экеберг не всегда выполнял только поручения жены. Иногда он выходил из горы по своим собственным, делам и сватался к городским девушкам, которые по воскресным и праздничным дням бродили вокруг в густом подлеске и в ущельях или же шли в лес по ягоды. Чаще всего можно было встретить его в обличье противного сморщенного человека с красными глазами. Но когда ему хотелось пользоваться успехом, он принимал личину Бернта Анкера[4] и появлялся под видом красивого, чуть старомодного человека со звездой на груди. Но это был всего лишь обман зрения. Он как был, так и оставался старым уродливым красноглазым троллем. И это было очень заметно на его потомстве. Потому что у женщин всегда рождались от него самые злобные и самые уродливые подменыши, прожорливые крикуны с огромными головами и красными глазами, от которых родители пытались как можно скорее избавиться. И потому-то на помощь высылали подземных жителей, послушных служителей почтённой королевской четы.
