— Откуда тебе это известно?
— Он прислал мне письмо, — с этими словами совершенно неожиданно король вытянул из стопки одно из посланий и, задумчиво покрутив его в руках, вдруг признался: — Я солгал, если бы сказал, что мог предвидеть такой шаг со стороны своего врага.
Душу Эллери захлестнула волна самых разных эмоций, главной из которых стала радость. Подумать только, в то время как она потеряла всякую связь с возлюбленным, тот ухитрился пусть столь нехитрым образом, но вновь мелькнуть в её жизни!
— Что было в том письме? — она с трудом поборола соблазн попросить взглянуть на послание самой, прекрасно понимая, что король не пойдет на это из чистого упрямства, желая проучить непокорное дитя. Но все в ней страстно желало прочесть послание самой, увидеть хорошо знакомый почерк, хотя бы так на мгновение став ближе к своему королю.
Отец качнул головой, словно в подтверждение внутренних сомнений принцессы.
— Я не стану передавать его тебе. Скажу лишь, что в том письме была изложена настоятельная просьба — если не требование! — не вмешиваться в твою жизнь. Как будто он имеет право диктовать, как мне воспитывать собственную дочь, — король хмыкнул себе под нос.
Однако вопреки своим словам мужчина вел себя странно. Слишком расслабленно и равнодушно, в отличие от того, что можно было ожидать. Девушка осознала, что содержимое письма, о котором умолчал отец, все-таки сумело добиться цели. Он больше не был преисполнен злобной мстительностью и яростью, как то было в их прошлую встречу. От осознания этого факта напряжение, охватившее тело девушки в минуту, когда она переступила порог отцовского кабинета, тут же пошло на спад.
Но еще одна мысль, подспудно угнетавшая принцессу долгое время, осталась невысказанной, требуя ответа. Может сейчас был не самый удачный момент, чтобы требовать ответов на все свои вопросы, но Эллери больше не хотела ждать. Слишком многое в ее жизни находилось в зависимости от времени, и эта связь больше не казалась ей справедливой.
— Почему ты был столь жесток со мной? Угрожал, вел себя так, словно я и не дочь тебе вовсе?
Король оценивающе взглянул на неё, словно взвешивая, готова ли она к еще одному откровенному разговору. Приняв какое-то решение, он отрывисто заговорил.
— Ты перестала быть мне дочерью, когда связалась с этим лже-королем.
— Он настоящий король, — упрямо возразила Эллери. — И тебе это известно не хуже меня.
— Но ты едва ли об этом знала, впервые с ним связавшись.
— О чём это ты? — она непонимающе нахмурилась.
— Керль никогда не жаловался на память, — при этом имени в голове девушки пронеслись тревожные образы любимого отцовского прихвостня, её заклятого врага. — И едва увидев новоявленного короля, сразу же признал в нем того наемника, с которым ты когда-то сбежала. Как моя дочь могла пасть столь низко?
— Ты думаешь, что тогда я сбежала к нему? — из груди девушки вырвался сдавленный смешок, едва она осознала ход мыслей короля. — Ах, если бы это было правдой! Сколько горя и потерь можно было избежать! — справившись с собой, принцесса заговорила холодней: — Нет, отец, тогда Сапфо в моей жизни был всего лишь наемным воином, не раз и не два спасшим меня от опасности. Я ничего не знала о его прошлом и уж точно не могла подозревать, что на самом деле он королевской крови.
— Даже если это правда, — голос отца звучал обманчиво мягко, но глаза… Они были полны холодного равнодушия. — Она никак не умаляет твоей вины. Скажи, ты изначально знала о судьбе, уготованной Оркесу? Знала, что он должен умереть, принося священные клятвы в церкви? Когда целовала его на свадебном пиру? Когда смотрела в лицо его отцу? Я потерял дочь в момент, когда мне открылась вся правда о твоем участии в смерти сына моего друга!
Еще долго в опустившейся на комнату скорбной тишине набатом звучало эхо последних слов короля.
— Ты прав лишь в одном, — несмотря на ураган вины и скорби, захлестнувший душу Эллери при звуках имени убитого супруга, голос девушки прозвучал тихо, но уверенно. — В том, что моя вина перед отцом Оркеса не подлежит искуплению.
— Если бы твоя мать была жива…
