О своих отношениях с королем и необходимости принять непростое решение она пообещала себе подумать после благополучного возвращения из Седой Долины.
Первая часть пути прошла сравнительно несложно. Эллери и Сапфо путешествовали в одной карете, на ночь они останавливались в постоялых дворах, расходясь по своим комнатам. Все это время они свободно разговаривали, общаясь точно два старинных закадычных друга, по негласному правилу не касаясь болезненных тем. Лишь иногда Эллери нет-нет да ловила на себе задумчивый взгляд Сапфо, в котором проглядывала грусть. Как трудно было удержаться от сожалений! Как хотелось порой приникнуть к груди мужчины, закрыть глаза и забыть обо всем, переложить на его широкие плечи все свои сомнения и тревоги! Удерживало девушку злополучное письмо няни, с которым Эллери не расставалась ни на миг. Оно хранилось в потайном кармашке многочисленных юбок платья и, казалось, прожигало кожу в моменты особенно сильных моментов слабости, предостерегая от ошибки.
Первые трудности подстерегали их небольшую процессию на подступах к мертвой территории, когда однажды вечером Бран остановил карету и, постучавшись в дверцу, деловито сообщил:
— Дальше сегодня ехать не стоит. Впереди начинаются владения болот, а, значит, остановиться мы можем только здесь. В стороне просматривается поляна, предлагаю развести костер и там дождаться наступления рассвета.
Для простого слуги он вел себя чересчур вольно. Однако принцесса давно уже поняла, что этот мужчина на деле являлся совсем не тем, кем казался. Слишком уверенный и внимательный, да и про его умение обращаться с оружием она все еще не забыла. Быть может, он вполне мог оказаться одним из тех храбрых воинов, при помощи которых Сапфо удалось одержать верх в борьбе за трон.
* * *
Пламя занялось не сразу, маленький огонёк то и дело затухал на сырых ветках. Когда, наконец, костёр разгорелся настолько, что смог отогреть троих путников, на землю давно опустилась ночь.
Мужчины разделили дежурство между собой. Первым вызвался хранить покой спутников король, пообещав через несколько часов разбудить Брана, чтобы тот его сменил.
Слуга, несмотря на ледяной воздух, не пожелал ложиться у огня, предпочтя расположиться чуть поодаль у кареты, тем самым оставив двух королевских особ в обществе друг друга.
Эллери лежала без сна, закутавшись в несколько пледов и прислушиваясь к окружавшей ночи. Далеко над ней раскинул своды небесный шатер, вот только звезд, увы, было не видать — словно из-за близкого соседства проклятой долины они боялись даже глядеть на землю, трусливо спрятавшись за тучами.
Девушка чувствовала, что на неё устремлен внимательный взгляд, но не испытывала тревоги, прекрасно зная, кто это был.
Впервые за долгое время они с Сапфо остались по-настоящему одни, даже невзирая на соседство Брана, спавшего в стороне. Всё это время в пути они неукоснительно соблюдали некую грань, не позволяя себе лишнего, но сейчас девушка на уровне инстинктов ощущала, что границы пали. Невольно на ум приходили полустертые воспоминания, когда после посещения церкви, оказавшейся пустой, они впервые провели ночь под открытым небом. Кажется, это случилось где-то в прошлой жизни, когда ни он, ни она сама еще не подозревали об испытаниях, уготованных им судьбой. Тогда столь же ярко пылал костер, отбрасывая длинные тени на лицо мужчины, он сидел перед огнем, задумавшись о чем-то своем. И вот, спустя, кажется, целую вечность, повзрослевшие и сгорбившиеся под ношей зачастую ненужных знаний и постигнутых горьких истин они вновь оказались в исправной точке своего пути.
Ощущение чужого взгляда не проходило.
Сапфо не шевелился. Она не слышала ни единого шороха с места, где он сидел, и когда, осмелившись, осторожно повернула голову, натолкнулась на его изучающий взгляд.
Мужчина долго смотрел на неё в задумчивости, и Эллери отвечала ему тем же, не смея нарушать уютную тишину, разбавляемую лишь только треском пламени да гулом ветра где-то вдалеке.
Король первым решался прервать молчание.
— Ты ведь тоже вспоминаешь ту ночь возле костра, когда мы с тобой впервые остались наедине?
