Увидев хозяина, гость поднялся навстречу.
– Уилл Скарлет, – улыбнулся он и опустил кота на лавку. – Ты почти не изменился. Ну… стал пошире, конечно.
– Робин! Твою… – хозяин, спохватившись, обернулся к девочке. – Элис, быстро нам выпить. Эля. Крепкого. Робин, где тебя столько лет черти носили?
Отправив девочку за элем, Уилл Скарлет повернулся к гостю:
– Теперь говори, зачем пришел. Пока мы не начали пить.
– Заехал в город, не мог не заглянуть, – улыбнулся тот.
– Врешь. Тебе что-то от меня понадобилось. Но ты увидел ребенка, понял, что я тут крепко обосновался и пустил корни, – и решил меня ни во что не втягивать. Так?
– Я сразу заметил, что у вас с Дженни все сложится. Ты назвал дочку Элис. Дженни знает, почему?
– Да. Еще сын есть. Ему скоро три будет.
– Дженни-то где?
– На рынке, вот-вот должна вернуться. Она обрадуется, – Уилл разлил по кружкам эль. – Черт, сколько лет прошло?
– Почти десять.
– Ты скотина, Робин. Мог бы все-таки прислать весточку о себе. Но мы с Дженни верили, что ты цел.
– Спасибо.
– И ты через столько лет вернулся в Ноттингем.
– Помнишь Зигфрида Мазера?
– Еще бы, – кивнул Скарлет. – Но я о нем тоже лет десять ничего не слышал. На кой он тебе сдался?
– Сверну ему шею голыми руками.
– Что он такого натворил? – Уилл усмехнулся было, но тут же осекся, увидев лицо старого друга.
– Он убил Ясмину.
– Господи, Робин… – Скарлет положил руку на плечо приятеля, потом молча пододвинул ему кружку.
– Я должен был отвезти письмо королеве Алиеноре, – Робин опустил голову. – Потом задержался в Лондоне, потом вместе с Алиенорой вез в Германию выкуп за короля. И следов Мазера после уже не смог найти. Как ни пытался, сколько ни расспрашивал. Словно он сквозь землю провалился. За все эти годы ничего о нем не слышал.
– А теперь? – осторожно спросил Уилл.
– В самом конце июля, когда мы отбивали замок Мирабо от французов и от малолетнего внучка самой же Алиеноры, я получил арбалетный болт в бок. В единственную прореху в кольчуге, представляешь?
– Везучий.
– Повезло, что голодный был.
– Да ты всегда голодный, – усмехнулся Скарлет. – И что?
– Несколько дней провалялся в горячке. Уж не знаю, что я там нес, но, когда оклемался, – старик, который за мной присматривал, спросил, что я собираюсь сделать с Зигфридом Мазером, когда найду. Оказалось, что много лет назад Мазер спалил его лавку, чтобы остаться единственным торговцем в городке.
– Ого. Впрочем, похоже на него.
– И этот старик от кого-то слышал, что Мазер собирается осесть в Ноттингеме. Никаких других вестей у меня все равно не было. Алиенора решила отойти от дел и не лезть больше ни в какие драки, так что я ей стал не нужен и мог катиться на все четыре стороны. Что и сделал, как только смог снова держаться в седле.
– Потрепало ж тебя.
– Не привыкать.
Уилл потянулся к своей кружке, потом посмотрел на Робина.
– Мы с Дженни провели все эти годы в Ноттингеме, но ничего не слышали о том, чтобы Мазер вдруг вернулся. Дженни – проныра и болтушка, ты же знаешь. Она бы разнюхала.
– Я все-таки поищу его. Но сначала попробую помочь одной милой девушке.
– Ты не меняешься. Не успел вернуться – уже кого-то выручаешь. Так что от меня нужно?
– Приютить бы на пару недель одну славную женщину, чтобы она никому не попадалась на глаза лишний раз.
– По хозяйству что-то может?
Робин пожал плечами:
– Троих детей вырастила – значит, может.
Дверь в харчевню распахнулась.
– Уилл, ты слышал, что творится-то? – начала вошедшая женщина и вдруг ахнула. – Робин!
– Дженни! Все такая же красавица! – Робин обнял веселую белокурую толстушку. – А что творится?
– А ты что-то знаешь? Знаешь, вижу! – она тяжело плюхнулась на лавку, чтобы видеть и Уилла, и Робина. – На рыночной площади переполох: все галдят про сорванную свадьбу шерифа.
– Он собирался жениться?
– Оказывается, да! Говорят, на дочери какого-то богача из Франции. Но невеста сбежала прямо из замка. В городе переполох, все бойцы шерифа брошены на поимку невесты.
– То-то я смотрю, никто выпить не заходит, – проворчал Уилл. – А пора бы уже, в это время народ подтягивается.
– Говорю же, все ищут невесту! – Дженни снова посмотрела на Робина. – Ты что-то знаешь, точно. Да господи, где ж ты был столько лет?
