– Хорошо, Шрам, я подумаю. Однако мне нужно время.
– Разве тебе недостаточно было того времени, что ты просидел здесь взаперти? – удивился черногривый лев. – Ну ладно, можешь думать до сегодняшнего вечера, как я и обещал. Но не позже! – многозначительно добавил Шрам, погрозив собеседнику длинным кривым когтем. А пока мне надо потолковать кое с кем кое о чём, – добавил он вполголоса. – Например о том, как получилось, что сегодняшняя новость оказалась возможной.
Сказав это, Шрам вышел из пещеры, и Зазу остался в одиночестве. Он выбрался из своего любимого дальнего угла клетки, где обычно спасался от когтей Шрама, и просунул длинный клюв между рёбрами скелета, внутри которого ему приходилось томиться.
– Похоже, Шрам пока и сам не уверен в том, что ему сказала птичка, – принялся размышлять вслух Зазу. – Дорого бы я заплатил, чтобы узнать, куда это он направился. По-моему, с тех пор, как Шрам стал королём, он никогда ещё так не торопился.
Внезапно в пещере послышался чей-то очень тоненький, но уже не птичий, голосок, который произнёс:
– Ох, Зазу, до чего же ты любопытен!
Прежде, чем вытащить застрявший между костями клюв, узник скосил глаза и увидел маленькую белую мышку с хитрыми глазками и длинным хвостиком. Мышка без всяких церемоний обращалась к Зазу, как к старому знакомому.
Бывшему секретарю Муфасы, привыкшему к более строгому этикету, это не очень-то понравилось, поэтому он даже не ответил невежливой мыши. Однако мышку это ничуть не смутило, и она насмешливо продолжила:
– Для приговорённого к смерти ты что-то чересчур щепетилен.
– С чего ты взяла, что я приговорён к смерти?! – встрепенулся Зазу. – Шрам не раз обещал оторвать мне голову, но всё обходилось. Возможно, ему нравится моя дерзость, – с гордостью добавил секретарь.
– Однако на этот раз дело не только в твоей дерзости, – возразила мышь, внимательно рассматривая клетку, в которой сидел Зазу. – Не говоря уже о том, что ты никогда не сможешь назвать Шрама «Ваше Величество», теперь ты ещё и знаешь о том, что Симба жив. А этого знания нынешний король не может позволить никому. Так что, Зазу, если не я, то ты обязательно достанешься сегодня на ужин гиенам. Ну да ладно, по старой дружбе я тебе помогу.
– А разве мы с вами знакомы? – удивился Зазу. – Что-то я такого не припомню.
– Ещё бы! Разве личный секретарь великого Муфасы может запомнить какую-то маленькую белую мышь, которую он когда-то давно совершенно случайно спас от смерти? – развела лапками мышка.
– Я спас вас от смерти? – удивился Зазу.
– Именно. Помнишь тот день, когда все звери пришли на чествование младенца Симбы? Тогда на церемонию не явился один лишь Шрам, и Муфаса вместе с тобой отправился к нему, чтобы выяснить, в чём дело.
– Что-то такое припоминаю, – кивнул Зазу.
– Так вот, – продолжала мышь, – Шрам тогда от нечего делать поймал маленького мышонка и собрался его съесть. И так бы оно и случилось, если бы в этот момент не пришли вы с королём. Помнишь свою фразу о том, что играть с едой нехорошо?
– Так этим мышонком был ты? – догадался Зазу, переходя на доверительный тон.
– Конечно, – кивнула мышь. – Так что я у тебя в долгу. И собираюсь этот долг возвратить.
– Боюсь, ничего у тебя не получится, – печально покачал головой Зазу. – Как я ни пытался долбить клювом эти кости, на них не остаётся даже царапины.
– У меня давно сложилось мнение, что чем животное или птица выше ростом, тем глупее, – хмыкнула мышь. – Исключение составляют, пожалуй, лишь слоны и некоторые львы. Ты, Зазу, находишься где-то посредине между мной и тупым буйволом, так как считаешь, что наилучший способ выбраться из твоей клетки – долбить кости клювом.
– Однако наглости у тебя хоть отбавляй! – обиделся Зазу. – Но что ты можешь предложить взамен?
– Совсем необязательно ломать твой клюв или мои зубы об эти окаменевшие ребра, – как ни в чём не бывало продолжила мышь. – Вполне достаточно перегрызть в скелете несколько маленьких косточек, он развалится сам.
– Посмотрим, как это у тебя получится, – недоверчиво сказал Зазу.
Мышка проскользнула в клетку. Она принялась бегать по всем её уголкам, то взбираясь вверх, то спускаясь вниз. Она мелькала туда-сюда так быстро, что у следящего за её передвижением пленника даже закружилась голова. Как оказалось, мышь старалась не зря. Очень скоро она наконец спустилась вниз и объявила:
