ГЛАВА II
Пробудившись от томительного сна, Гарольд увидел перед собой Хильду, смотревшую на него своим величественно-спокойным взором.
- Не видел ли ты какой-нибудь пророческий сон, сын Годвина? - спросила она.
- Сохрани меня, Воден! - ответил молодой граф с несвойственным ему смирением.
- Расскажи же мне свой сон - и я разгадаю его. Сновидениями никогда не должно пренебрегать. Подумав немного, Гарольд проговорил:
- Мне кажется, Хильда, что я и сам могу объяснить себе свои сны.
Он приподнялся на постели и спросил, взглянув на хозяйку:
- Скажи по правде, Хильда, не ты ли велела ночью осветить курган и могильный камень возле храма друидов?
Если Гарольд верил, что вчера поддался на минуту обману зрения, то эта уверенность должна была исчезнуть при виде боязливого, напряженного выражения, которое мгновенно явилось на лице Хильды.
- Так ты видел свет над склепом усопшего героя? Не походил ли этот свет на колеблющееся пламя?
- Да, походил.
- Ни одна человеческая рука не может возжечь это пламя, предвещающее присутствие усопшего, - сказала Хильда дрожащим голосом. - Но это привидение редко показывается, не быв вызванным имеющими над ним власть.
- Какой вид принимает это привидение?
- Оно является посреди пламени в виде гиганта, вооруженного, подобно сыновьям Ведена, секирой, копьем и щитом... Да, ты видел привидение усопшего, лежащего в этом склепе, Гарольд, - добавила она, взглянув на него пытливо.
- Если ты меня не обманываешь, - возразил с недоумением граф...
- Обманывать тебя??.. Я не смею шутить могуществом мертвых, если б даже могла этим спасти саксонскую корону. Разве ты еще не знаешь, или не хочешь знать, что древние герои погребались вместе со своими сокровищами и что над могилами их иногда показывается в ночное время тень усопшего, окруженная ярким пламенем? Их часто видели в то время, когда и живые и усопшие были одной веры. Теперь же они показываются только в исключительных случаях, как вестник определения рока: слава или горе тому смертному, которому они предстают! На этом холме похоронен Эск, старший сын Сердика, родоначальника саксонских королей. Он был бичом для бриттов и пал в бою. Его похоронили с оружием и всеми его сокровищами. Саксонскому государству угрожает бедствие, если Воден заставляет своего сына выйти из могилы.
Хильда, очевидно сильно взволнованная, опустила голову и пробормотала какие-то бессвязные слова, смысл которых был недоступен Гарольду. Потом она снова обратилась к нему и проговорила повелительным тоном;
- Расскажи мне свой сон. Я уверена, что в нем предсказана вся твоя судьба.
- Видел я, - начал Гарольд, - будто нахожусь в ясный день на обширной поляне. Все услаждало мои взоры и сердце. Я радостно шел один по этой поляне. Но вдруг земля разверзлась под моими ногами, и я упал в глубокую неизмеримую бездну. Оглушенный падением, я лежал неподвижно. Когда я, наконец, открыл глаза, то увидел себя окруженным мертвыми костями, которые кружились подобно сухим листьям, при порывистом ветре. Из среды их выделялся череп, украшенный митрой, а из этого черепа мне послышался голос: "Гарольд неверующий, ты теперь принадлежишь нам!" "Ты наш!" - повторила за ним целая рать духов. Я хотел встать, но тут только заметил, что связан по рукам и ногам. Узы, обременявшие меня, были тонки как паутина, но крепки как железо. Мной овладел неописанный ужас, к которому примешивался и стыд за свою слабость. Подул холодный ветер, заставивший умолкнуть раздававшиеся голоса и прекративший пляску костей. А череп в митре все скалил на меня зубы, между тем как из впадин глаз его высовывалось острое жало змеи. Внезапно предо мной предстало привидение, которое я ночью видел на холме... О, Хильда, я как будто сейчас вижу его!... Оно было в полном вооружении, и бледное лицо его смотрело на меня строго и сурово. Протянув руку, оно ударило своей секирой о щит, издавший глухой звук. Вслед за тем с меня спали оковы, я вскочил на ноги и стал бесстрашно возле привидения. Вместо митры появился на черепе шлем, и сам череп сразу преобразился в настоящего бога войны. Шлем его достигал тверди небесной, и фигура его была так велика, что заграждала солнце. Земля превратилась в океан крови, глубокий, подобно северному океану, но он не достигал до колен гиганта. Со всех сторон начали слетаться вороны и хищные ястребы, а мертвые кости вдруг получили жизнь и форму: один из них превратились в жрецов, другие - в вооруженных воинов. И вот поднялся свист, рев, гам и шум, и раздались звуки оружия. Затем из океана выплыло широкое знамя, а из облаков показалась чья-то бледная рука, которая начертала на знамени следующие слова:
