Сеорли пристали к некоторым собратьям, которые облокотившись на низкий забор, устремили взоры на щетинившееся оружием поле. Невдалеке от них и в стороне от толпы стояла в глубокой задумчивости неизвестная женщина, лицо которой было закрыто густым покрывалом.
Между тем как земля дрожала под движением норманнских войск и крики бойцов, как громовые раскаты, носились по воздуху, два отшельника, следовавшие за саксонскими войсками, приехали из окопов к мызе. Не успели они сойти с лошадей, как толпы любопытных окружили их.
- Битва началась, - произнес один из них торжественным голосом. Молитесь за Англию: она никогда еще не была в такой опасности, как теперь.
Незнакомка вздрогнула при этих словах отшельника и поспешила подойти к нему.
- А король?.. Король? - воскликнула она дрожащим голосом. - Где король?
- Дочь моя, - ответил отшельник. - Место короля у своей хоругви, но когда я оставил его, он был во главе передового полка. Где же он теперь это мне неизвестно... но думаю, что там, где битва кипит жарче и опасность грознее...
Старцы сошли с коней и вошли во двор, где их опять окружили жены сражающихся и закидали их вопросами о битве.
Добродушные старцы успокаивали и утешали всех, сколько было возможно, и потом вошли в храм.
В это время сражение разгоралось все жарче.
Обе рати Вильгельма, заключавшие союзные войска, пытались, но напрасно, окружить английский передовой полк и разбить его с тыла. У отважной фаланги не находилось тыла, и она представляла отовсюду плотный фронт. Щиты образовали из нее неприступную стену, Вильгельм знал, что войска его не проникнут к окопам, пока передовой полк стоит твердо на месте. Убедясь в его силе, он счел необходимым изменить образ действия. Он присоединил своих рыцарей к другим отрядам, разбил свое войско на множество колонн и, оставив большие промежутки между стрелками, велел тяжелой пехотой окружить треугольники, прорвать его ряды, чтобы дать коннице возможность идти в атаку.
Гарольд, находясь среди своих кентских удальцов, продолжал ободрять их голосом и рукой. Как только норманны начали приближаться, король соскочил с коня и пошел пешком туда, где должно было ожидать сильнейшего натиска.
Наконец норманны подошли и вступили в рукопашный бой... в сторону дротики и копья! Замахали мечи и секиры. Норманнская пехота валилась как трава под косой, поражаемая твердой рукой ратников Гарольда. Тщетно в промежутках вражеских колонн поражала как гром сила храбрых рыцарей. Тщетно сыпались беспрерывные тучи стрел и сулиц.
Воодушевленные присутствием короля, сражавшегося наравне с простыми ратниками и глаза которого в то же время всегда готовы были предусмотреть опасность, а голос - предупредить о ней, кентийцы дрались отчаянно и в строгом порядке. Норманнская пехота заколебалась и стала отступать. Англичане же, заметив это, удвоили усилия и продолжали теснить врагов шаг за шагом. Воинственный крик саксонцев "вперед, вперед!" раздавался все громче и почти заглушал уже слабеющий клик норманнов: "Эй, Ролло, Ролло!"
- Клянусь небом! - воскликнул Вильгельм. - Наши ратники просто бабы в доспехах!.. Эй, дротики на выручку!.. За мной, в атаку, сиры д-Омаль и де-Литжень!.. за мной Брюс и де-Мортен!.. смелее, де-Гравиль и Гранмениль!
И Вильгельм, во главе своих знаменитейших баронов и рыцарей, налетел как ураган на щиты и дротики саксонцев. Но Гарольд, бывший перед тем в дальних рядах, очутился в одно мгновение на месте опасности. По приказанию его, весь первый ряд опустился на колени, держа перед собой щиты и направив дротики против коней. В то же время второй ряд, схватив секиры в обе руки, наклонился вперед, чтобы рубить и разить, а стрелки, находившиеся в середине треугольника, пустили густой залп стрел - и половина храбрых рыцарей попадала с коней. Брюс зашатался в седле. Секира отсекла правую руку д'0маля, а Малье де-Гравиль, сбитый с лошади, покатился к ногам Гарольда. Вильгельм же, обладая замечательной силой, сумел пробиться до третьего ряда и разносил всюду смерть своей железной палицей, до тех пор пока не почувствовал, что конь под ним зашатался. Он кинулся назад и едва успел вырваться из тисков неприятеля и ускакать, как конь его, израненый, грохнулся на землю. Рыцари тотчас окружили Вильгельма, и двадцать баронов соскочили с лошадей, чтобы отдать их ему. Он схватил первого попавшегося ему под руку коня и, вскочив на седло, поскакал к своему войску.
