Услышав эти слова, благородный Гурт поднял забрало и с чувством непритворного восторга прикоснулся губами к руке короля.
- Иду! - ответил он и, в сопровождении одного только трубача, отправился бесстрашно к рядам неприятеля.
Король в страшном волнении ждал возвращения Гурта: никто не мог подозревать, какие тяжелые мысли раздирали это сердце, у которого на пути к достижению власти были отняты один за другим все предметы его любви. Недолго пришлось ему ждать. Не успел еще Гурт возвратиться, как яростный вопль, раздавшийся среди норвежцев, сопровождаемый звоном оружия убедил короля в безуспешности его попытки.
Граф Тостиг не захотел даже выслушать Гурта иначе, как в присутствии норвежских вождей; а когда последний объяснил причину своего прибытия, то в ответ раздался единодушный крик:
- Мы скорее умрем все, чем оставим то поле, на котором потеряли нашего короля!
- Ты слышишь, что они говорят, - сказал надменно Тостиг. - Я говорю то же самое.
- Не на меня надет этот грех! - проговорил Гарольд, торжественно простирая руку к небу. - Итак, исполним теперь наш долг!
Пока происходило рассказанное, к скандинавам подошла помощь с их кораблей, что и сделало бой несколько сомнительным. Но Гарольд в эту минуту был таким же искусным вождем, каким он был в момент борьбы с Гардрадой. Он постарался держать саксонцев в непрерывном строю. И если иногда случалось, что напор превосходящей силы отрезал часть от общего строя, то она тотчас строилась в тот же грозный треугольник. Один норвежский витязь, став на стенфордском мосту, в течение долгого времени отстаивал этот проход. Более сорока саксонцев, по словам летописца, пало от его руки, Гарольд предлагал ему жизнь и даже - оказать его мужеству должный почет, но надменный герой не хотел слушать эти предложения и пал наконец от руки Гакона. Он был как-будто воплощением Одина, этого скандинавского бога войны, С его смертью угасла последняя надежда викингов на победу, но они тем не менее не уступали, а падали на местах. Многие просто умирали от утомления. Когда ночь начала окутывать темным покровом место страшного побоища, король находился среди груды разбросанных щитов, опираясь ногой на труп знаменосца и положив руку на древко Опустошителя земли.
- Смотри! Там несут тело твоего брата! - прошептал ему Гакон на ухо, отирая хладнокровно кровь с своего меча и опуская его в ножны.
ГЛАВА XII
Сын Гардрады, Олай, был, по счастью, спасен от всей этой резни. На судах оставался сильный отряд норвежцев, а его предводители, предвидя результат ужасного сражения и зная, что Гардрада не сойдет с того поля, где водрузил своего Опустошителя земли, пока не победит или не ляжет трупом, удержали насильно принца на корабле. Но прежде чем суда успели выйти в море, меры, принятые саксонским королем, преградили им путь. Тогда смелые норвежцы построили шиты стеной вокруг мачт и решили погибнуть славной смертью витязей. На следующее утро Гарольд вышел на берег, а за ним знатнейшие вожди, опустив дротики острием вниз, несли торжественно тело убитого короля-бояна, они остановились и послали к норвежскому флоту переговорщика, который пригласил вождей, под предводительством принца, принять тело их государя и выслушать предложение короля англосаксов.
Норвежцы полагали, что им отсекут головы, но они тем не менее приняли предложение. Двенадцать знатнейших вождей и сам Олай сошли в шлюпку переговорщика. Гарольд вышел к ним навстречу с Леофвайном и Гуртом.
- Ваш король, - начал он, - пошел войной на народ, ни в чем не виноватый. Он поплатился жизнью за неправое дело. Мы не воюем с мертвыми. Отдайте бренным останкам почести, достойные храброго витязя. Мы отдаем вам без выкупа и условий то, что не может более вредить нам... Что же касается тебя, молодой королевич, - продолжал Гарольд, с состраданием посмотрев на статную осанку и гордую, но глубокую горесть Олая, - мы победили, но не желаем мстить. Возьми столько кораблей, сколько тебе понадобится для оставшихся воинов! Возвратись на свои родные берега и защищай их так же, как мы защищали свои... Довольны ли вы мной?
