- Мужайся, храбрый герцог! Твое дело беспроигрышно! Напиши мне своей рукой верительную грамоту к французскому двору. Прикажи мне ехать до заката, и когда я поеду, полюбуйся заходом солнца. Это будет солнце саксонцев, которое навеки закатится над Англией!
Ланфранк, самый тонкий политик своего века, изложил в коротких словах сущность доводов, которыми намеревался склонить французский двор на содействие герцогу, напирая в особенности на то, какую силу и могущество должно было придать Вильгельму во всей Европе торжественное признание Францией его притязаний на английский престол. Пробудившись от уныния, светлый ум герцога сразу понял всю важность предлагаемой меры. Он прервал Ланфранка, схватил перо и пергамент и принялся поспешно писать. Немедленно были оседланы лошади, и Ланфранк отправился с приличной свитой в самое важное по но своим последствиям посольство, от норманнских герцогов к французскому двору.
Одобренная Ланфранком, великая душа Вильгельма сосредоточила свои силы на трудной задаче: возбудить дух отваги в непреклонных баронах. Прошло, однако же, несколько недель, прежде чем он мог даже созвать совет, составленный из его родственников и немногих наиболее преданных ему влиятельных людей. Все они были тайно расположены в его пользу и обещали служить ему душой и имуществом. Но все и каждый высказывали мнение, что он должен предварительно исходатайствовать согласие всего герцогства на общем сейме. Герцог созвал сейм, на котором присутствовали не только бароны и рыцари, но и купцы и ремесленники, средний класс процветающего государства.
Вильгельм объяснил собранию нанесенную ему обиду, свои права и планы. Собрание не хотело совещаться в его присутствие, опасаясь подчиниться его влиянию и Вильгельм должен был удалиться из палаты. Разноречивы были мнения и бурно было совещание. Беспорядок дошел наконец до того, что Фиц-Осборн воскликнул:
- К чему все эти споры, неприличные распри? Разве Вильгельм не государь наш? Он нуждается в вас. Не откажите ему в вашем содействии: вы знаете его - он никогда не забудет услуги! Он усыплет вас милостями.
Присутствующие избрали, после долгих совещаний, одного из своей среды, который должен был говорить от их имени.
- Вильгельм наш государь, - начал выборный тан. - Но разве не довольно, что мы платим ему порядочно подати? Мы не обязаны ему никакой службой за морем! Мы без нее довольно истощены налогами, благодаря его беспрестанным походам. Одна неудача в безрассудной борьбе, начинаемой им, и край наш разорится.
Громкие рукоплескания последовали за этой речью, так как большинство сейма было против герцога.
- Если так, - сказал хитрый Фиц-Осборн, - я теперь зная средства каждого из присутствующих, представлю нужды ваши герцогу и предложу ему скромное пособие, которое вас не отяготит, но будет в то же время приятно государю.
Противники попались в расставленные сети, и Фиц-Осборн, во главе всего собрания, отправился к Вильгельму.
Фиц-Осборн подошел к возвышению, на котором герцог сидел с тяжелым мечом в руках.
- Государь, - произнес барон, - могу поручиться, что ни один властитель не имел таких верных и преданных подданных, каковы твои подданные, которые, вдобавок, доказали любовь свою всеми тягостями, которые они несли ради тебя.
Всеобщее одобрение покрыло эти слова.
- Так, так! Хорошо! - кричало громче всех торговое сословие.
Вильгельм нахмурил брови, а Фиц-Осборн махнул рукой на горланов и продолжал спокойно:
- Да, государь, много они уж сделали для твоей славы и, в угоду тебе, они готовы сделать еще гораздо больше. Лица присутствующих вытянулись.
- Долг не обязывает их оказывать тебе содействие на море...
Лица присутствующих заметно прояснились.
- Несмотря на то, они согласны содействовать тебе в саксонской земле, как и во французской.
- Как?! - воскликнуло несколько голосов.
- Тише, друзья мои!.. Потому, государь, не щади их ни в чем! Кто до сих пор поставлял двух вассалов, тот обязан удвоить эту скромную цифру, а тот, кто до сих пор...
- Нет, нет! - заревели две трети собрания. - Мы тебя не просили вести подобную речь... Этому не бывать! Один из баронов встал с места и сказал:
