Наконец волны одолели, и корабль тяжело отвалился от скалы; с натужным скрипом и треском, падая на бок, он тронулся по волнам прочь. Перевернутый и изуродованный, он был похож на какое-то полумертвое морское чудовище. А буря все так же кипела вокруг каменного островка, тесно заполненного людьми и поклажей. Гельд громко выкликал то одно, то другое имя, проверяя, все ли целы. Многие оказались ушиблены, один гребец вывихнул руку, и ему ее поспешно вправляли прямо тут, пока сустав не распух. По всему камню были разбросана поклажа с корабля и разнообразные деревянные обломки; все это торопливо собирали и складывали в кучу подальше от воды, в самой середине островка. Теперь Борглинда сидела сразу на двух сундуках и мертвой хваткой сжимала в руках Свейна. Она так окоченела, что не помнила себя, и сама ее душа, казалось, сжалась в крохотный плотный комочек в самой глубине застывшего тела. Внутри все застыло до боли, каждый вдох давался с трудом, а в груди ныло, точно там смерзся целый кусок льда.
Собрав деревянные обломки, барландцы разожгли костер. Мокрое дерево горело плохо, с густым дымом и треском, но все же огонь подбадривал и внушал надежду на лучшее. Из сундука Гельд вытащил чей-то плащ и заставил Борглинду надеть его взамен мокрого; она не могла шевельнуться, и он сам кое-как ободрал с нее накидку, черную и тяжелую от воды. Руки Гельда тряслись – он сам промок насквозь, стучал зубами и свирепо хмурился в попытках сдержать дрожь. Свейна тоже завернули в сухое. Но и теперь, сидя возле огня, Борглинда отчаянно дрожала и изредка издавала невнятные рыдающие звуки – они рвались наружу сами собой.
– Берег близко! – кричал Гельд прямо в ухо, прижавшись и крепко обняв ее, но его слова с трудом доходили до сознания. – До утра досидим, а потом кто-нибудь нас отсюда снимет! Тут населенные места! Ничего!
До утра! Борглинда не могла сообразить, давно ли началась ночь и скоро ли кончится; казалось, вот только что и целую вечность назад.
– Погляди! – Гельд вдруг толкнул ее в плечо. – Видишь – огонь!
Где-то в стороне невидимого берега в темноте зашевелились огни: большое яркое пятно костра и много маленьких подвижных огоньков – факелов. Тех, кто их держал, не было видно, и полузатуманенному сознанию Борглинды представлялось, что это какие-то тролли, злые духи пришли забрать добычу. Или они уже в мертвых мирах?
– Плывут! Лодка, лодка! – закричали барландцы вокруг нее.
Их голоса раздавались четко; очнувшись, Борглинда обнаружила, что буря стихает. Волны еще кипели вокруг островка, но гораздо спокойнее, чем прежде. Рев ветра поутих. А со стороны берега приближались, покачиваясь в лад с движением волн, несколько огненных цветков.
– А смелые ребята! – восхитился у нее над ухом Гельд. Его хриплый голос дрожал, но он изо всех сил пытался придать ему привычную бодрость. – Не всякий бы поплыл среди этих камней, пока не совсем утихло!
– Пока утихнет, мы тут окоченеем! – подал голос кто-то в темноте.
– Может, им не терпится нас пограбить! – ответил другой.
– Куда спешить? К утру мы бы лежали тут такие тихие!
– Как утопленники!
– Да бросьте вы.
– Ничего! – ободрил товарищей Гельд. – Мечи не утопили? Вот и здорово. В крайнем случае, погреемся.
– Эй, вы живы? – закричал низковатый голос из морской темноты.
Огненный цветок приблизился настолько, что стало можно различить фигуру человека в жестком рыбацком плаще из тюленьей шкуры, который стоял на носу большой лодки и держал факел.
– Еще как! – заорал в ответ Гельд. – Неужели вы собираетесь нас спасти, добрые люди?
– Еще как! – с насмешкой ответил голос, показавшийся Гельду смутно знакомым. – Не люблю, когда в моей округе чужие трупы на берегу валяются! Женщины боятся!
Лодка на десять весел приблизилась к камню и коснулась его носом. Она сильно раскачивалась, но все же перебраться было можно, и человек в тюленьем плаще ловко перепрыгнул на островок. Гельд первым шагнул навстречу, вглядываясь в лицо спасителя, и уже хотел задать вопрос, но тут огненный отблеск факела упал на темнобородое лицо с белым пятном седины на правой щеке.
