Свирепый рев потряс и подбросил спящий дом. Что-то жуткое, косматое взметнулось там, где стоял наклонившийся Вадмель и отбросило его прочь; в глаза рабу бросилось что-то серое, красное, с белым блеском зубов и зеленым огнем диких зрачков. В тот же миг Вадмель уже хрипел и катился по полу, разбрызгивая вокруг кровь, которая густой струей лилась из его разорванного горла. Жуткое чудовище с разинутой волчьей пастью кинулось на Лоддена, и тот с отчаянным воплем подался назад. Волчьи зубы щелкнули возле его живота. Огромный волк с горящими зелеными глазами прыгнул и вцепился в горло; человек и волк катились по земле, задели горящий очаг; полетел запах паленой шерсти.
Спящие мгновенно проснулись и вскочили, длинный дом наполнился истошными воплями. То ли это сон, то ли явь: возле лежанок огромный свирепый волк рвет зубами кого-то из мужчин, и огромные кровавые пятна при свете огня кажутся черными. Тени мечутся, стены дома качаются, земляной пол дрожит; хочется бежать, но ноги онемели; хочется кричать, но крик застрял поперек горла и душит. Боги Асгарда! Откуда тут волк? Что за чудовище? За что?
Гельд вскочил одним из первых. Он, собственно, и не спал, но не стал вмешиваться в возню работников: мало ли что они там затевают между собой? Но все же он подсматривал сквозь ресницы и отчетливо видел: едва лишь Вадмель перерезал ремешок и поднял мешочек, как на месте спящего Ульва оказался огромный волк. Гельд видел это совершенно ясно и так же ясно осознал: оборотень.
В следующее мгновение он оказался на ногах, руки сами искали и жаждали какого-нибудь оружия. Меча он с собой в хозяйский дом не брал, и рядом с его одеждой лежал только нож.
– Назад! – крикнул он Далле, которая замерла на своей лежанке, тараща изумленные глаза на схватку Лоддена с волком. – Ребенок!
В одной руке держа нож и одним глазом присматривая за оборотнем, Гельд схватил за шиворот плачущего Бергвида и почти бросил его к задней стене. Лодден и оборотень катались по полу перед дверью, и мимо них выйти из дома никто не мог. Женщины визжали до хрипоты, хватали детей, кувырком катились с лежанок, путались в одеялах, кидались прочь от зверя, в заднюю часть дома, натыкались друг на друга и падали.
– Назад! Возьмите его! – яростно орал Гельд, толкая служанок в дальний угол. – Есть тут еще что-нибудь…
У задней стены дома стояло кое-какое оружие, но от женщин было мало толка, а мужчины не могли к нему подобраться. Одна из женщин догадалась сунуть Гельду в руки копье, и он так ему обрадовался, как не обрадовался бы всему сокровищу Фафнира.
Лодден тем временем затих. Одна его нога оказалась в очаге, башмак горел, но работник оставался совершенно равнодушен к сохранности собственных ног: домашний очаг уже стал для него погребальным костром.
Оборотень поднял окровавленную морду, взгляд его зеленых глаз скользнул по толпе женщин, сбившихся в кучу в дальнем углу, и оттуда снова послышались вопли ужаса. Обеими руками держа перед собой копье, Гельд выскочил вперед и загородил их; ему совершенно не хотелось изображать Сигурда Убийцу Дракона*, но всех этих женщин больше некому защитить. В одной рубашке и босиком – Сигурд хоть куда!
Оборотень шагнул к нему, переступив через тело Лоддена, и Гельд крепче уперся ногами в пол. Ну и чудище… с медведя ростом… ведьмы вырастили… чего ему надо?
Гельд чувствовал себя собранным, как никогда в жизни; где-то совсем рядом с сознанием билась и вопила холодная смертная жуть, но сознание сосредоточилось только на одном: поймать волка на острие копья, если он вздумает прыгнуть. Вогнать прямо в глотку, если подойдет… «Меч через пасть Пожирателю Трупов всадит он в сердце…»[5]Не самое подходящее время вспоминать древние песни, но строчка из предсказания вещей вёльвы очень кстати всплыла в памяти и указала Гельду, что он должен делать.
Волк метнулся в сторону, и Гельд поспешно передвинулся с копьем. Волк смотрел прямо на него и выжидал, в ясных и жестких глазах Гельд видел разум, не уступающий его собственному. В мыслях всплыло лицо Ульва, а перед глазами стоял огромный зверь с окровавленной пастью, и оба эти образа четко сливались в один. Волк метнулся в другую сторону: он явно пытался обойти Гельда и добраться до женщин. Но в глаза ему светил наконечник копья; похоже, оборотень знал, что такое «злое железо», наносящее более глубокие и хуже заживающие раны, чем обычное.
