С журналом «Москва», кстати, связан не самый приятный эпизод в биографии Чуковского. Собственно, началось все раньше – с появления альманаха «Литературная Москва» – слабого намека на литературную свободу; он, кажется, был даже раскованнее «Юности» и «Нового мира». К. И. радовался неказенности опубликованных в нем произведений – и писал в дневнике, что неожиданно расплакался, читая стихи Твардовского о встрече со старым другом, вернувшимся после 17 лет заключения. (А Лидию Корнеевну и Ахматову стихи возмутили – своей неполнотой правды.)
Чуковский с удовольствием взялся за сотрудничество с альманахом – может быть, он соскучился по серьезной работе в периодике, отлученный от нее со времен «Русского современника» и «Современного Запада». Летом 1956 года К. И. передал альманаху рукопись своего «Чехова». Маргарита Алигер, одна из сотрудниц редакции, специально прибежала на дачу Чуковского, чтобы сообщить ему (телефона не было), как ей понравилась «эта талантливая вещь». Однако оказалось, что в тот же альманах дали свои работы и Николай Корнеевич, и Лидия Корнеевна, и, чтобы «Литературная Москва» не стала «Чуковской Москвой», – редакция попросила перенести «Чехова» из второго номера в третий. (Та же редакция в эти же дни отказалась публиковать «Доктора Живаго»; отверг его и «Новый мир», после чего роман отправился в Италию.)
Однако второй номер альманаха долго держала цензура, поэтому он вышел с опозданием, и третий номер тоже задерживался с выходом. Чуковский нервничал, терзал редакцию альманаха вопросами, когда же он выйдет; писал в дневнике, что узнал в Гослите – это будет не раньше, чем через полгода. В это время открылся журнал «Москва», членом редколлегии которого стал К. И., и статью свою он отдал туда. И сразу почувствовал, как ошибся, как неправильно себя повел. Мучился совестью: Алигер и Казакевич из «Литературной Москвы» в его глазах воплощали (вместе с Твардовским) «лучшую, благороднейшую линию советской литературы»; альманах был "единственным благородным литературным органом в это пошлое, страшное время" (журнал «Москва» несколько дней спустя он назвал «отвратительно глупым»).
В итоге статья вышла в «Москве», редакция альманаха была глубоко обижена, и Чуковский с огорчением и раскаянием писал Алигер: «Мне очень больно, что со статьей о Чехове я поступил не по-чеховски. Знаю, сколько сердца (и труда) вы отдали этой злополучной статье, и могу оправдаться только той болью, которую испытываю теперь». И обличая себя, писал в дневнике: «И почему я ухожу от этой группы лучших писателей, наиболее честных и чистых, – и связываю себя с чужаками, – неизвестно. Всякая подлость раньше всего непрактична».
Альманах «Литературная Москва» очень скоро был разгромлен, и его третий номер так и не увидел свет.
«Весь прошлый год я жил в идиотских трудах, – ругает Чуковский сам себя в дневнике в первый день наступившего 1957 года. – Зачем-то два месяца истратил на редактирование Конан-Дойла, месяц переводил „Тома Сойера“ – зачем? зачем? – и для Блока, Слепцова, мемуаров не осталось времени. Идиот. Душегуб».
5 января К. И. рассказывает «Литературной газете» о творческих планах: «Весь год буду работать над мемуарами». Говорит, что закончил большой труд «Люди и книги», редактирует для Гослитздата Уайльда и пишет статью о нем. В феврале 1957 года Чуковский уехал в санаторий в Барвихе. Зверски переутомлен, врачи запрещают работать, писал он в дневнике. 28 февраля «Литературная газета» известила, что из выдвинутых на соискание Ленинской премии кандидатур в области литературы отобраны для дальнейшего обсуждения следующие: Леонов «Русский лес»; Джалиль «Моабитская тетрадь»; Овечкин «Районные будни» и др.; Чуковский «Мастерство Некрасова» (дали премию, забегая вперед, Леонову и Джалилю).
В том же номере газеты помещен радостный рассказ об успехах в строительстве крупнопанельного жилья: скоро вся страна покроется одинаковыми «хрущобами» – начнется великое расселение из бараков и коммуналок. Героями дня становились ученые: построены Байконур и Плесецк, открыт первый синхрофазотрон, принято решение о строительстве новосибирского Академгородка. Взлетают баллистические ракеты, спускается на воду атомная подводная лодка, СССР наращивает мускулы и предлагает новые мирные инициативы. На повестке дня – задача догнать и перегнать Америку по уровню жизни.
