Увидев свою лавчонку глазами тех, кто лицезрел ее в первый раз, я влюбилась в нее еще больше. Ничего не стану в ней менять. Освещение выглядело идеальным, мебель каким-то образом ухитрялась удерживаться на грани между тонкой работой и вычурностью, а окружение в целом дышало истинным уютом. По мере того как я все ближе приближалась к моей любимой секции – крохотной комнатенке в глубине помещения слева, которую я отвела для детективного жанра, – любовь к этому книжному магазину в моей душе только нарастала. Так уж случилось, что в ней же оказался и самый большой камин из речного камня. Но сейчас он представлял собой нечто большее, чем банальные красные угольки. Там на богато украшенном старинном диванчике сидел Брэнсон и при свете выдержанной в викторианском стиле лампы смотрел какую-то книгу.
Облегчение, оттого что он не ушел, не попрощавшись, я скрыть не могла – меня выдало волнение. Но когда заговорила, обрадовалась, что голос не дрожит:
– Что читаешь?
Он поднял глаза, улыбнулся и показал обложку. «Новые подвиги Шерлока Холмса».
– Если я признаюсь, что на дух не переношу детективы, ты меня возненавидишь?
Его заявление застигло меня врасплох, я растерянно моргнула:
– Как тебе сказать… в общем, да. – Я выдавила из себя смешок. – Ну ладно, «возненавидела бы» – это, наверное, слишком, но… как вообще можно не любить криминальные романы? И уж тем более офицеру полиции.
Он пожал плечами:
– Мне и на работе такого добра хватает. Так зачем об этом еще и читать? Расследовать целыми днями дела, а потом, возвратившись домой, углубляться в то, как то же самое делают другие? – Он потряс книгой в воздухе. – Да и потом, тебе не кажется, что Шерлок Холмс не лишен надменности?
– Дай-ка мне ее обратно. Ты не заслужил к ней даже прикасаться.
Я выхватила книгу у него из пальцев. И хотя смогла опять выдавить из себя смешок, какая-то частичка моей души все равно почувствовала себя оскорбленной. А если уж быть честной до конца, то мое мнение о Брэнсоне Векслере после этого немного качнулось в худшую сторону. Мой отец, лучший полицейский из всех, кого мне только доводилось встречать в жизни, поглощал детективы буквально вагонами. И больше всего любил как раз цикл о Шерлоке Холмсе.
– Ты конечно же уже понял, что оказался в секции детективной литературы. Я даже не уверена, что у тебя есть право сидеть на этом диване и греться у огня.
– Ага, стало быть, я подорвался на противопехотной мине? – Он тихо усмехнулся, а в его глазах, если не ошибаюсь, полыхнуло тепло. – Впрочем, мог бы сразу догадаться. Собака по кличке Ватсон, с ума можно сойти! Ты наверняка обожаешь романы о Шерлоке Хомсе.
– Примерно в тот момент, когда в мою жизнь вошел Ватсон, мы с Шарлоттой как раз обратились в издательство с просьбой предоставить информацию о книгах, схожих с похождениями Шерлока Холмса. Так что это судьба.
И хотя Шарлотта вместе с моим бизнес-партнерством растворилась в прошлом, Ватсон уже не раз, причем в самых разных обстоятельствах, доказал, что достоин своего имени.
– Согласен, он и правда на редкость находчив и умен. – И Брэнсон встал и опять взял у меня из рук книгу. – Ради тебя я продам ее с аукциона. И как знать, может, за ужином тебе удастся убедить меня, что читать детективы и в самом деле очаровательно.
Он улыбнулся оптимистичной улыбкой, которая тут же померкла, когда его внимание привлекло некое зрелище за моей спиной.
Я обернулась и посмотрела.
– Миртл и ее адепты.
В его голосе пробивалось больше льда, чем мне когда-либо доводилось слышать раньше.
Я не могла до конца понять, на что именно смотрю, но когда услышала слова, увидела перед собой Миртл Бентам. Хотела уже спросить, кого он имел в виду под «адептами», но потом и сама догадалась. Со мной в тот момент хоть и не было закадычного друга Ватсона, но порой мне и самой удавалось сложить вместе два и два. Миртл окружала целая толпа людей, одетых в отвратительного вида армейские куртки цвета хаки с разноцветными заплатками. Я вновь посмотрела на Брэнсона.
– Кого это ты называешь адептами? Членов основанного Миртл орнитологического клуба?
