Тем не менее, мы с нетерпением ждали встречи с близкими. И, в общем-то, были рады возвращению домой.
Мы вышли из самолета и направились к зданию терминала. Нас провожала одна из стюардесс, неся в руках паспорта.
– С этими разберись, – бросила она одному из дежурных, протянув документы.
– Ну, пройдемте, – скомандовал он, и мы посеменили следом. – Вот, берите бумагу и пишите объяснительную, почему вас депортировали.
– То есть как? Все с самого начала? Где взяли и за что? – не поняла Яна.
– Да на кой мне ваше «где» и «за что»?! Ну, напишите, что за нарушение паспортного режима, – нетерпеливо пояснил он.
Мы нацарапали объяснительные и отдали дежурному. Он пробежал глазами исписанные листочки и выдал нам паспорта.
Пройдя паспортный контроль и получив сумки, мы потянулись на выход.
Странно, но меня никто не встречал. Я в растерянности огляделась: ни-ко-го!
Вот так новости! И что мне делать? Рублей на дорогу у меня не было, а пункт обмена давно закрыт. Я решила подождать Леру с Яной:
– Девчонки, вас кто-нибудь встречает? – спросила я.
– Вон, менеджер из нашей фирмы, – Лера кивнула головой в сторону полноватой женщины, направлявшейся в нашу сторону. – Повезло, что хотя бы она здесь.
– Ну, здравствуйте, лягушки-путешественницы, – с иронией поздоровалась подошедшая женщина. – Как вам «кутузка» корейская?
– Лучше и не спрашивайте, – виновато промямлила Янка.
– Та-ак, а это у нас кто? – обратилась она ко мне.
– Я – Катя. Но я не от вашей фирмы.
– Знаю, что не от моей. Ладно, все местные?
– Да, все.
– Тогда – за мной! По дороге все и обсудим, – женщина она была боевая, решительная.
Заметно приободрившись, как бы «подпитавшись» ее решительностью, мы бодренько потопали следом.
Загрузившись со всеми пожитками в старенький японский микроавтобус, мы тронулись в сторону города.
– Объясняю. То, что вас депортировали, – грустно. Но не смертельно. И это еще не значит, что в Корею вы больше не вернетесь. Делаете так: идете в ЗАГС, подаете документы на смену имени и фамилии. Через месяц получаете новый паспорт. Потом идете ко мне, и я вас отправляю обратно в Корею. Понятно? – закончила она свое краткое объяснение.
У меня аж челюсть отвисла.
– Как? А разве это можно: поменять и имя, и фамилию? Как же это? – мне не верилось, что проблема решается так легко.
– Как, как?! Да обыкновенно! Сейчас у нас в стране все можно, даже фамилию экс-президента можно взять, если угодно, – со смехом ответила она.
– А как же наши отпечатки пальцев? Нас же там поведут в эмигрэшку для получения карточки и регистрации. Наши-то отпечатки в компьютере! – продолжала сомневаться я.
– Ничего страшного. Мы это уже проходили. Потом подробнее объясню. Пока все понятно? Вот и действуйте! – подвела она итог.
Мы задали еще несколько уточняющих вопросов по срокам и необходимым документам, и распрощались, пообещав друг другу созвониться.
Я стояла перед подъездной дверью. С улицы было видно, что свет горит в зале и на кухне. Скорее всего, и мама, и брат дома, но сегодня они меня не ждут. Иначе бы обязательно встретили в аэропорту.
Я подхватила чемодан и зашла в подъезд. Сердце громко ухало. Мне не терпелось увидеть родные лица. Позвонив в дверь, уже через секунду я услышала топот несущихся ног.
– Кто там? – раздался из-за двери радостно-настороженный голос младшего брата.
– Это я. Открывай!
Дверь распахнулась, и Сергей обнял меня за плечи.
– Ну, слава Богу! – выдохнул он с облегчением.
Тут же на меня набросилась с поцелуями мама, и мы обе расплакались.
Наконец, уняв немного эмоции и вытерев слезы, я перетащила сумку в зал, и тут же направилась в ванную. Пока мама готовила ужин, я отмывалась.
Проторчав под душем около часа, я вышла оттуда розовощекая и пахучая, как майская роза.
На столе призывно расположились наваристый ярко-бордовый борщ со сметанкой, мой любимый черный хлеб и солененькая селедочка, м-м! Все еще не веря своему счастью, мой желудок нетерпеливо заурчал.
– Боже, как я хочу есть! Как я хочу НОРМАЛЬНО поесть! – с воплем бросилась я к столу.
– Нет, это прямо невезение какое-то, – начала мама.
– Уфу, – с набитым ртом согласилась я, – по дфуфому и не нафафешь!
