Должна заметить, что на трезвую голову подобные идеи меня не посещали, но, учитывая количество выпитого за весь вечер…
Так что мы потеплее оделись (я даже варежки нацепила, при виде которых Шпик хохотал до упаду, так как не видел этого с тех самых пор, как перестал ходить в детский сад) и уже через пять минут были у того самого леска, одиноко возвышавшегося среди бескрайних рисовых полей, о котором я говорила. Кто и зачем оставил его там – понятия не имею, но именно он должен был спасти меня от приступа ностальгии.
– Что-то я не вижу тут елок, – с сомнением огляделся Шпик.
Я тоже пока не видела ничего подходящего, однако, задрав голову чуть повыше, мне удалось-таки обнаружить несколько пушистых веточек, притаившихся на самой макушке старой ободранной пихты.
– Придется лезть, – секунду подумав, вынесла я вердикт, и, поправив сбившуюся набок шапку и натянув повыше варежки, решительно ухватилась за ствол.
Повиснув на высоте около метра, я предприняла отчаянную попытку подтянуть свой увесистый зад чуть повыше, но… притяжение Земли оказалось сильнее, и под заразительный хохот Шпика моя тушка кулем плюхнулась вниз.
– Ты не умеешь. Давай я попробую, – все еще утирая слезы от смеха, предложил Шпик и, вытащив меня из сугроба, направился к многострадальному дереву сам.
Впрочем, его попытка закончилась тем же, чем и моя – падением в уже изрядно примятый сугроб.
– Ладно, Бог с ней, пускай себе растет, – вдоволь нахохотавшись, разрешила я, потому что кое-что вспомнила и резво устремилась вглубь леска, таща за собой отчаянно упирающегося Шпика. – Я там за забором еще одну видела, чуть пониже. С нее нам будет гораздо проще веточку отломать, – горячо убеждала его я по дороге.
– А нас не арестуют за это? – вдруг проявлял он редкостное малодушие, недостойное истинного ирландца.
– Не боись, не арестуют!… Ель эта – ничейная! – заверила я.
– Как это? Ты же сказала, что она – за забором!
– Ну да, за забором. Но забор-то – ничейный!
Мы довольно быстро нашли тот самый «ничейный» забор, «тихонечко» отломали увесистую еловую ветку и бегом помчались к Шпику домой, пока нас никто не заметил.
Притащив ветку в квартиру, мы уселись пить пиво, время от времени поглядывая на свой трофей, сиротливо жавшийся в углу комнаты.
– И зачем она нам? – несколько запоздало поинтересовался Шпик.
– Как – зачем?! Чтобы Новым Годом пахло!
– А-а, понятно, – протянул он и рассмеялся.
По большому счету, ветка эта была нам ни к чему (не настолько уж сильным был у меня приступ той ностальгии!). Просто мне вдруг захотелось, чтобы у нас обоих остались веселые воспоминания об этой ночи, вот я и придумала поход за елкой.
Кстати, идея и вправду оказалась хорошей, так как мы потом еще часто хохотали до слез, вспоминая об операции «Новогодняя елка».
Изо дня в день Ким ворчал, что все кругом знают о моих отношениях с Тимом и это плохо для его бизнеса. Почему-то раньше, когда мой бывший муж еще был в Корее, и я всем говорила, что замужем – это бизнесу не мешало. А вот теперь – мешает и все тут!
Я попыталась объяснить ему, что самые хорошие наши клиенты – завсегдатаи – приходят не потому, что хотят за мной поухаживать, а ради обычного приятельского общения и им наплевать, есть у меня бойфренд или нет. Но у корейцев, увы, своя – непостижимая – логика (согласно ей мужчина в принципе не может дружить с женщиной, он всегда испытывает к ней вполне конкретный, мужской, интерес), и с ней не поспоришь.
Со временем я даже снова стала соглашаться на обеды с клиентами (что, разумеется, вызывало раздражение Тима), лишь бы Ким перестал ворчать на меня. Но и это не слишком-то помогало, потому что каждый раз находился какой-нибудь новый повод для выяснения отношений:
– И скажи своему Тиму, чтобы перестал цветы в бар таскать! Нечего всем вокруг видеть, что вы встречаетесь!… Совсем плохой бизнес из-за него стал! – бухтел он, видя у меня в руках очередной букет.
Все эти «разборки» мне жутко надоедали, но изменить пока что я ничего не могла.
В дополнение к прочим «радостям жизни», Ким сократил количество моих выходных с обещанных четырех в месяц до двух, да и то – каждый такой день нужно было буквально вымаливать у него.
