– А тебе сколько лет? – зачем-то решила я уточнить.
– Двадцать два, – ответил он и покраснел.
Это, наверное, потому, что двадцать два ему еще только должно было исполниться, правда – вот-вот, а он захотел показаться чуть старше уже сейчас.
Именно в этот момент я почувствовала себя глубокой старухой, хотя мне исполнялось всего 24. Наверное, это потому, что за последние годы чисто эмоционально я пережила лет сорок, не меньше.
– Ладно, пошли, – скомандовала я и направилась к дому Шпика. – Отмечать будем у моего друга. Кое-что готово уже сейчас, но самое главное – шашлыки – впереди.
Мы отлично поужинали.
Хотя лично я «ужинала» только пивом, по лицам гостей было понятно, что и мясо удалось, и остальное угощение понравилось. Ребята, как и предупреждали, задержались лишь на несколько часов, выпив всего по одной рюмке и дружно отметив, что русская водка пьется мягче, чем любая другая.
Я заметила, что Шпик все это время разговаривал с моим новым знакомым, которого звали Шоном.
– О чем это вы там так увлеченно болтали? – спросила я, когда первые гости почти разошлись.
– Да так, обо всем. Интересный он, кстати, малый! Мало того, что нас зовут одинаково, так он еще и ирландец – как я, – гордо заметил он, переворачивая курицу на гриле.
– Ясно. То есть он – такой же псих, как и ты, что ли?! – спросила я со смехом.
– Ну, ты и стерва! Хотя, ирландцы все немного «того», это точно, – подтвердил он, улыбаясь.
Мы позволяли себе так «опасно» шутить, зная, что никогда не обидимся друг на друга. Шпик вечно называл меня русской стервой, а я его – психом, идиотом и так далее.
Народ вокруг пребывал в шоке, думая, что мы так ругаемся. Мы же лишь дурачились, зная, что можем назвать друг друга как угодно, да и сказать что угодно – глупых обид между нами уже никогда не будет.
– Знаешь, Ким предложил сделать мне приглашение, чтобы я на него и дальше работала.
– …Я, конечно, был бы рад, но все равно – не советую, – ответил он, немного подумав. – Ты же вроде учиться хотела? Вот и езжай, учись!
– Пожалуй, ты прав – пора уже и делом заняться. Только не уверенна, что смогу это потянуть, – засомневалась я. – Учеба у нас дорогая, а зарплаты – мизерные. Накоплений я так никаких и не сделала, а на помощь мужа рассчитывать не могу, ты ж понимаешь.
– Я тебе деньги вышлю, об этом не волнуйся, – с готовностью откликнулся он.
– Больной что ли?! У тебя свои дети есть, чтобы их учить. Да и у самого тебя с деньгами в последнее время не очень.
Уже несколько месяцев жена Шпика снимала с карточки почти все деньги, карауля не просто день перевода зарплаты, но даже час. И к тому моменту, когда Шпик успевал добраться до банкомата, ему доставались лишь долларов триста, которые приходилось «растягивать» на весь месяц.
– Найду, – повторил он упрямо.
– Шон, я все равно ничего не возьму, что за бред! – отмахнулась я нетерпеливо.
Тут подошли мои девчонки: Эля и Ира.
– Привет! А муж где? – спросила я, обращаясь к Ире.
– Сейчас придет. За пивом пошел, – ответила она.
– Эль, а твой как? Сильно ругался?
– Естественно. Сказал, что на развод подаст, – ответила она просто, как ни в чем не бывало.
– И ты все равно пришла!?
– А, он мне не в первый раз разводом угрожает, – махнула она рукой. – Привыкла.
– Надеюсь, в этот раз тоже была лишь угроза, – заметила я и выдала им по шашлыку.
Мы сидели, весело болтая, потягивая пиво и наслаждаясь приятной погодой.
Чуть позже к нам присоединилась Чуян, жившая по соседству. У всех было отличное настроение, которое просто не могли не испортить мужья девчонок.
Ближе к девяти вечера начал звонить телефон Эли: муж требовал ее немедленного возвращения домой. Он кричал так, что даже нам, сидевшим поодаль были слышны его маты.
Напрасно пыталась она объяснить, что мужчин с нами нет (Шпик – не в счет) и вообще она пришла после того, как все парни уже разошлись, – муж объяснений не слышал и не унимался. Даже Чуян, не стерпев, взяла трубку и стала объяснять ему по-корейски, что мужиков здесь нет, но все было без толку.
Через какое-то время я услышала, как она не сдержалась и, со злостью обматерив его, бросила трубку:
