Никто не стал спорить. Несмотря на отсутствие церемоний, Грунгни все-таки был богом, и когда бог приказывает, смертным ничего не остается, кроме как повиноваться. Зана вздохнула:
— Не знаю, как нам добраться туда, и к тому же быстро. Я, конечно, могу поторговаться…
— Поэтому-то я и выбрал тебя, дочь Хамона, — заметил Грунгни. — Ты единственная из известных мне смертных, способная заключить сделку даже с мертвыми — причем не без выгоды для себя.
Зара хихикнула.
— Это просто по сравнению с тем, что я планирую. — Она выпрямилась. — У харадронцев в Вышнем городе есть причал рядом с доками. Один из их капитанов — мой должник. — Она нахмурилась. — К сожалению, только один.
Волькер моргнул, удивленный. Эфирные суда Харадрона стали привычным зрелищем, но небесные дуардины по-прежнему оставались загадкой. Несмотря на происхождение, они имели мало общего с кланами Обездоленных и, кажется, относились к ним разве что чуть-чуть лучше, чем к нищим бродягам. Обездоленные, в свою очередь, похоже, питали к своим кузенам такое же отвращение.
Судя по выражению лица Лугаша, он разделял мнение сородичей.
— Трусы-эфирохлебы, — пробормотал он. — Ну какой дуардин откажется от камня ради неба, я вас спрашиваю?
— Вполне разумный, когда земля кишит арканитами и Связанными Кровью. По крайней мере, в небе им приходится беспокоиться только о пернатых харкракенах и им подобных.
Волькер поежился при мысли о гигантских кошмарах со щупальцами, живущих в верхних слоях эфира большинства Владений.
— Старый капитан Брондт возьмет нас и будет всю дорогу жаловаться.
Грунгни кивнул.
— Я оплачу твои старания, девочка. И его тоже, если уж надо. — Последнее было сказано весьма неохотно. Дуардин есть дуардин, бог он там или нет.
Зана склонила голову:
— Как обычно, Создатель. — Подняв глаза, она ухмыльнулась. — И все-таки я ловлю тебя на слове.
Грунгни, громогласно расхохотавшись, хлопнул в ладоши. Веселящийся бог, казалось, заполнил собой всю комнату, его грива пылала ярче огня в горне.
— По-другому и быть не могло. Когда найдете Окена, отыщете и Копье Теней. Ну, или так говорит огонь. Верните мне их, если сможете.
Он повел рукой, и дверь, которую Волькер раньше не замечал, распахнулась. Старая дверь, потрепанная и разбухшая от сырости. В проем дохнуло морским бризом. Волькер различал скрип снастей и пронзительные крики чаек. Грунгни потер руки:
— Ты сказала, капитан Брондт причалил возле доков, да?
Зана кивнула. Им, казалось, не привыкать к силе Грунгни, но все, похоже, были ошеломлены, застигнуты врасплох столь небрежно показанным божественным могуществом. Как и его народ, Грунгни не тратил времени на загадки и тайны. И все равно Волькер помнил, что место, куда он пришел недавно, находилось вовсе не рядом с доками.
— И далеко тянется эта кузня? — благоговейно спросил он.
Грунгни пожал плечами:
— Да уж дотянется всюду, куда нужно. — Он больше не улыбался. — Будьте внимательны и осторожны. В каждом мире есть шпионы, ищущие известия о Восьми. Никому не доверяйте, разве что в крайнем случае.
С этим отрезвляющим напутствием все поднялись и направились к двери. Рогген что-то сказал, но Волькер не расслышал, думая обо всем, что случилось. События развивались быстро. Слишком быстро. Еще вчера его самой большой заботой были скавены. А сейчас…
— Жизнь пускается во весь опор, когда этого не ждешь, — сказал Грунгни, изучая выражение лица человека. — Всегда так было, всегда так будет. Гибкий разум приспособится, остальные же будут подавлены. — Он вздохнул. — Мир не привык ждать разрешения, чтобы измениться.
— Я так и не поблагодарил тебя за спасение, — сказал Волькер. — От скавенов.
— Ты вернешь этот долг, не сомневаюсь. — Грунгни прищурился. — У тебя есть вопрос. Говори. Я постараюсь ответить, прежде чем отправлю тебя в путь.
— Почему ты покинул Зигмара? — Нет, совсем не об этом собирался спрашивать Волькер. И, кажется, бог это понимал.
Грунгни улыбнулся. Улыбка далась ему легко, но она, как драгоценный камень, имела много граней. Одна улыбка не похожа на другую, и смысл у них разный. Во времена учебы Волькер узнал, что в недрах библиотек королей-смотрителей хранятся огромные, окованные железом тома, посвященные трактованию выражений лиц богов. Дуардины серьезно относятся к подобным вещам — как и к большинству других.
