Возможно, парни испугались – подумали, что Костенко и Вассерман умерли. Последний, по его словам, тоже на пару минут терял сознание.
Можно ли доверять показаниям Вассермана?
Следователь вспомнил растерянное, возмущенное лицо немца, его грузную фигуру, напоминавшую сдувшийся воздушный шарик… Проанализировал свои ощущения во время недавнего допроса. Недоверия не возникало, нестыковок на первый взгляд не наблюдается.
Нет, Вассерман не похож на преступника. Предположить его сговор с ворвавшимися в квартиру парнями тоже сложно. К тому же из жилья Костенко ничего не пропало – сын покойного сегодня уже перезванивал, говорил, что все ценности на месте. Так что Вассерман – тоже пострадавший в этой ситуации. Он скрылся с места происшествия – однако даже в неоказании помощи его не обвинить, смерть Костенко наступила мгновенно.
Итак, все вроде бы прояснилось. Но оснований для возбуждения уголовного дела нет. Даже если будут найдены странные, не совершившие ограбление «грабители», вероятность того, что они понесут наказание, минимальна. В чем их обвинять? Воровства не было. В убийстве Костенко? Да любой адвокат вывернет дело так, будто смерть Юрия Ивановича наступила от хронического заболевания. И экспертиза в общем и целом это подтверждает. Очень жаль сына покойного, который, конечно, переживает смерть отца. Однако юридических перспектив вся эта ситуация, похоже, не имеет. Моральная, правда, здесь понятно на чьей стороне – но к делу-то ее не подошьешь…
«Впрочем, есть начальство, – рассуждал следователь. – Пусть у него голова болит, как поступать в этом случае. Данные для доклада есть, можно отправляться на ковер».
Звук открываемой двери – хуже удара. Болезненнее.
«Это надо же, чтобы из всех ребят мне в соседи достался самый поганый мудак на свете – Сатыков. – Седов напряженно смотрел на дверь. – Даже Амнистия присмирела, не орет как резаная – страдает. Хотя и гадит на его стол постоянно».
– Не ждали?! А вот она, я!
Следователь с облегчением улыбнулся. С таким-то соседом появление Вронской – прямо радость. Главное, что не Сатыков, не придется видеть его надутую физиономию и слушать дурацкие подколки.
– Я все выяснила. – Лика забралась на подоконник, протянула ладонь, куда сразу же спикировала зеленая попугаиха. – Костенко собирался в ближайшее время работать над двумя книгами – о Еве Браун и скотчтерьерах. Кстати, как его собака-кусака? Ее родные забрали?
– Забрали, забрали, хотя пока не родные – вроде соседи. Я особо не вникал, но краем уха слышал, что все в порядке, – машинально пояснял Седов. И все четче осознавал: что-то его настораживает в словах Лики.
– Хорошо, что собака пристроена. И человека, конечно, жалко. Но хозяину скотчика уже не помочь. А если еще и пса на улицу…
– Подожди, – перебил Седов, надавливая пальцами на виски. – Трещишь, трещишь… ну прямо такой словесный понос… Ты говоришь, он собирался писать книгу про Еву Браун? А я допрашивал свидетеля, который говорил, что речь идет о книге про Гитлера. У него дед был офицером СС, архив сохранился. Я уверен, что свидетель говорил о планах Костенко писать именно про Гитлера. Хотя… Может, эта деталь не существенна? Как говорится, муж и жена – одна сатана. Адольф Гитлер и Ева Браун вроде поженились перед самоубийством?
– Да, поженились, их брак длился всего тридцать шесть часов. Но эта деталь – не мелочь, совсем не мелочь. Врет твой свидетель! – как будто бы даже обрадовалась Вронская.
– А почему?
– Потому что ему это зачем-то надо. – Лика спрыгнула с подоконника, поправила бордовый пиджак. – Я уверена в точности своей информации. Костенко собирался писать про Еву Браун. Он представил в издательство синопсис.
– А он не мог передумать в ходе работы?
– Мог. Но, – Вронская назидательно подняла палец, – тогда он согласовал бы изменения с редактором. А Костенко этого не сделал. Ну что ты морщишься? Я разбираюсь в этих вещах! Все-таки десятую книжку теперь пытаюсь писать. Скоро юбилей будем праздновать!
Следователь вытащил из пачки сигарету. Взгляд Вронской сразу же стал суровым, но Седов не обратил на это внимания. В конце концов, он курит в своем кабинете, имеет право. И если Лика из заядлой курильщицы вдруг превратилась в адептку здорового образа жизни, это ее проблемы.
