Он выправил положение, медленно подтащив к себе левую ногу. У него болели мускулы, а в паху ныло так, словно он провел всю ночь в гареме. Внешнее стекло было разбито, но внутреннее осталось целым. Он вздохнул и начал развязывать шнурки. Ему казалось, что он стоит на выступе уже не меньше часа, хотя на самом деле прошло всего несколько минут. Он снял левый ботинок. Его ступня, казалось, уже окончательно онемела от холода, но когда он поставил ее, босую и обтянутую одним носком, на заснеженный карниз, по телу прошла судорожная дрожь. Он сунул в ботинок правую руку, на которой неловко сидела женская варежка, снова поплотней прижался к стене и ударил уже изо всей силы. Заботиться о безопасности больше не имело смысла: все равно через несколько секунд он окоченеет так, что не сможет удержаться на карнизе, и отправится вниз следом за свой расческой. Ботинок легко высадил стекло, от удара его качнуло назад, и он замахал левой рукой, в отчаянии хватаясь за разбитое окно. Осколки стекла вонзились ему в пальцы, но он не почувствовал боли, потому что они совсем застыли. Судорожно держась за раму одной рукой, он постарался протолкнуть ботинок внутрь, чтобы освободить правую руку. Потом подтянулся к окну, подобрал ноги и ухватился правой рукой за подоконник. Его бесчувственные пальцы нащупали на раме защелку, и через минуту он был уже внутри. Он немного постоял, обняв себя за плечи и трясясь от неудержимого озноба, потом опустился на колени и начал шарить в темноте в поисках ботинка.
Все это время голова у него оставалась ясной. Руки его сейчас практически бессильны, понадобится некоторое время, чтобы вернуть их к жизни. Он не знал, насколько сильно и глубоко порезал пальцы, только чувствовал, как кровь на левой руке капает сквозь меховую варежку. Он сунул ногу в ботинок и как можно тише открыл дверь. Предварительно он заглянул в замочную скважину и убедился, что Ульфу удалось приоткрыть дверь в спальню Хельды.
— Мистер Уайлд, — сказал Ульф. — Я дал вам достаточно времени. Я собираюсь убить вас, мистер Уайлд. Вы слышите, мистер Уайлд?
Уайлд стоял у него за спиной. Он положил правую руку на основание его черепа и толкнул вперед. Ульф вскрикнул и упал на комод. Его пистолет выстрелил. Уайлд бросился вниз по лестнице. Гуннар Моель лежал там, где он его оставил, лицом вниз. Хельда Петерсен сидела, прислонившись к стойке бара, и смотрела на него с искаженным от боли лицом. Уайлд заколебался, но сверху уже слышались шаги очнувшегося Ульфа, а хлопнувшая в коридоре дверь говорила о том, что Кайзерит, скорее всего, решил присоединиться к игре, причем у него наверняка есть оружие. Хельда попыталась закричать, но издала только слабый стон. Уайлд на мгновение задержался возле Гуннара Моеля; его слепые глаза не показывали никаких признаков жизни. Уайлд перепрыгнул через его тело и выскочил в вестибюль в тот момент, когда шаги уже гремели у него за спиной. Через секунду он был в лифте и с огромной скоростью мчался вниз, в подземный гараж.
Уайлд сел в стоявший внизу «сандерберд». Тронувшись с места, он сразу надавил на газ, быстро пролетел через пустой гараж и притормозил только при выезде, на последнем сухом участке пандуса, чтобы плавно вырулить большой автомобиль на заснеженную улицу. Он осторожно ехал по скользкому полотну, пока не нашел парковочное место у музея, и к Банегаарду направился уже пешком. Часы показывали четверть десятого. Навстречу попалась шумная компания подростков, все в кожаных куртках и с бутылками пива в руках; миновав его, они оглянулись и разразились смехом.
Он свернул на боковую улочку, избегая ярких фонарей, и вскоре увидел маленький и тускло освещенный ресторанчик. Поправив галстук, он вошел в зал, спрятав левую руку в карман шубы и сжав в ладони обе варежки, чтобы как-нибудь остановить кровь. Он с трудом дышал, его ноги волочились как две ледяные глыбы, а уши пылали, словно их подожгли. Он надеялся, что выглядит не так плохо, как себя чувствует, но стоявшая за стойкой девушка уставилась на него, широко раскрыв глаза. У нее было некрасивое лицо, полная фигура и коротко подстриженные волосы цвета яркой желтизны.
