Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику - страница 130
Дмитрий Трубицын находился под домашним арестом шесть месяцев, что заметно осложнило работу компании. Многие контракты были остановлены, новые потенциальные потребители воздерживались от проведения переговоров – у инвесторов и менеджеров компании возникли серьезные основания считать, что силовики действовали в интересах конкурентов[517]. В начале декабря 2017 г., на очередном заседании, судья сначала «автоматически» продлил домашний арест еще на два месяца, а потом неожиданно для всех Следственный комитет согласился на смягчение условий: предпринимателя оставили на свободе под подпиской о невыезде. В начале февраля 2018 г. Дмитрию Трубицыну было предъявлено окончательное обвинение, а материалы дела переданы в суд[518].
В апреле 2018 г. суд начал рассматривать дело Трубицина, однако прислушался к защите, указывавшей на неконкретность обвинения, заявил, что на основе позиции следствия суд не может вынести обоснованное и законное решение, и вернул дело в прокуратуру «для устранения препятствий его рассмотрения судом»[519]. Через пять месяцев после этого появилась информация о том, что прокуратура отказалась утверждать обвинительное заключение; через 10 дней после этого следователь закрыл уголовное дело. Будем надеяться, окончательно[520].
В ночь с 8 на 9 февраля 2016 г. на центральные площади Москвы была выведена тяжелая строительная техника, которая… начала сносить торговые павильоны, во множестве возникшие в 1990-е. За ночь снесли 97 объектов.
В Советском Союзе дома строились так, что в них на первых этажах не было предусмотрено помещений для магазинов или компаний, оказывающих бытовые услуги. В первой половине 1990-х городским властям по всей стране стало понятно, что нужно что-то делать в этом направлении. Один из путей, по которому пошли московские власти, было строительство легких павильонов на площадях около станций метро. Вернее, движение шло с двух сторон: инициативные предприниматели зачастую сначала строили такие сооружения, а потом всеми правдами и неправдами регистрировали их и получали права собственности. Не всегда эти сооружения украшали городские пейзажи, но зато они эффективно решали бытовые проблемы москвичей.
Летом 2015 г. российский парламент принял закон, который дал право муниципальным властям сносить здания и сооружения, построенные без получения необходимых разрешений. И самое главное, закон лишил собственников права на судебную защиту, установив, что муниципальные власти могут произвольно принимать решение, что считать незаконным строительством и какие здания и сооружения нужно снести.
В декабре 2015 г. правительство Москвы приняло решение о сносе 104 зданий, построенных в Москве: решением чиновников они были признаны опасными для москвичей из-за расположения на инженерных коммуникациях и над технической зоной метро[521]. Многие владельцы возмутились: их собственность была надлежащим образом зарегистрирована в государственных органах[522]. Многие из них снова пошли в суды, доказывая свое право собственности, но это не помогло. Мэр Москвы Сергей Собянин отдал приказ о выводе строительной техники на площади, заявив, что подлежащие сносу сооружения «были построены в 1990-е гг. при явном попустительстве либо содействии чиновников». Столкнувшись с резкой критикой своих действий в СМИ, Собянин сделал фантастическое по своему цинизму заявление, которое в полной мере продемонстрировало его отношение к правам собственности: «Нельзя прикрываться бумажками о собственности, приобретенными явно жульническим путем»[523].
Хотя статья 35 Конституции России говорит «Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда», в апреле 2016 г. Верховный суд России оправдал действия московской мэрии. В конце августа 2016 г. власти города снесли еще 80 сооружений. Стоит ли говорить о том, что ни одного обвинения в адрес какого-либо московского чиновника о выдаче «жульническим путем» документов о собственности выдвинуто не было?
