— Скажите пожалуйста, какие мы важные! — услышал я в ответ. — На… — Она протянула трубку мужу. — Только не опаздывай, как вчера.
— Хватит пилить, пила! — проворчал Олег. — Привет, Вовик! Как дела? Опять права отобрали или так просто звонишь, проведать?
— Ни то ни другое! — Времени на треп у меня и, видимо, у старшего лейтенанта было мало, так что я сразу взял быка Руденко за рога. — У меня к тебе просьба…
— Неужели? — ничуть не удивился он. — Выкладывай…
— Вчера примерно в девять вечера на мосту Лейтенанта Шмидта произошло дорожно-транспортное происшествие. «Запорожец» подрихтовал шестисотый «мерс» одного крутого. Мне нужны адреса участников происшествия и копия протокола. Сможешь устроить?
— Ты, старшина, опять пинкертонишь? — рассмеялся Олег. — Или на «быков» переключился?
Не до шуток, старик. Говори сразу — да или нет. — Липатов в полной боевой готовности торчал за моей спиной, демонстративно позвякивая ключами от своей служебной «Волги» — пора отчаливать.
— Не обещаю… — процедил старлей любимую фразу всех взяточников. — Но посмотрю, что можно сделать. Позвони после обеда. Если достану, с тебя бутылка!
Послышалось недовольное ворчание Таньки. Ясное дело — ей эти бутылки давно поперек горла стоят.
— Постарайся, позарез нужно! Пока.
Я положил трубку, раздавил в пепельнице окурок и вышел в прихожую. Подхватив с полки у зеркала барсетку с мобильником и документами, вслед за Липатовым вывалился на лестничную площадку.
Спустя сорок минут я уже был на фирме и сидел в мягком кресле, уставившись на вице-президента с умным лицом.
— Ну как тебе наша комната отдыха? — спросил Такарский.
— Неплохое гнездышко! Прямо пещера Али-Бабы и сорока разбойников. А главное — прохладно. Жара на улице — тухлая!
— Разбойников-то всего двое — ты и я! — сострил Сергей Сергеевич и подошел к бару, встроенному в стену, обшитую дубовыми панелями.
Рядом с баром, на деревянной подставке, стоял телевизор «Сони» чуть слышно журчал кондиционер. Слегка колыхались тяжелые зеленые портьеры на окнах. В воздухе витал еле уловимый запах мятного освежителя, смешанный с терпким ароматом дорогого табака.
— Что будем пить? — Такарский распахнул дверцу бара и оглянулся. — Виски с содовой, джин с тоником?
— Мне все равно. Я за компанию…
Достав сигареты из внутреннего кармана пиджака, я закурил. Вице-президент плеснул граммов по пятьдесят виски в два высоких узких стакана из бутылки «Джонни Уокер» с черной наклейкой. Разбирается, подумал я, а вслух сказал:
— Мне содовой побольше, а виски поменьше. Он кивнул.
Я молча наблюдал за ним. Спокойные, уверенные движения, невозмутимое выражение лица говорили о его самообладании, если не о полном спокойствии. Он сел напротив меня, поставил стаканы с виски на журнальный столик и, откинувшись на спинку кресла, тяжело вздохнул. И тут я заметил синие круги под глазами вице-президента. Не спал, должно быть! Значит, все же переживает…
— Есть что-либо новое? Что показало вскрытие? — Такарский посмотрел на меня в упор и отпил большой глоток виски.
Я пересказал вице-президенту мой разговор с капитаном и добавил:
— Оба варианта вероятны и практически недоказуемы. Если это спланированное убийство, то любой человек, находившийся достаточно близко к Золину, мог применить электрошокер, нейтрализующий действие кардиостимулятора. Я час назад позвонил моему приятелю из автоинспекции, и он обещал к обеду предоставить информацию о вчерашней аварии на мосту Шмидта. Я просил дать координаты владельца «Запорожца». Это важно. Его надо прощупать и серьезно прокачать на предмет подставы. Если же выяснится, что никакого ДТП вообще не было, — я взглянул на Такарского, — тогда вам придется несколько изменить концепцию работы нашей охранной службы…
— Будем надеяться, что авария все-таки имела место и не входила в заранее расписанный сценарий вчерашнего вечера. — Хозяин кабинета отхлебнул виски, задумался. Его холодные глаза, казалось, смотрели сквозь меня.
Я молчал. Он пожевал губами, потом сложил их в трубочку, покачал головой и сказал:
— А ведь история получается весьма занятная… Тот, кого мы ждали в «Манхэттене», нашелся спустя три часа после того, как мы с Аллой уехали из ресторана. Нашелся и поведал нечто весьма любопытное. Опаздывая, он не стал дожидаться гаишников, оставил на мосту своего телохранителя вместе с«мерседесом», а сам пересел на левака, — «Жигули» не то шестой, не то одиннадцатой модели. По дороге шофер вдруг сворачивает в пустынный переулок: говорит, что у него, мол, лопнуло колесо, надо заменить. Мурманский гость выходит из машины чуток размяться. Что было потом — не помнит. Отключился… А когда пришел в себя, обнаружил, что валяется в каком-то грязном подвале, в одних трусах, с дикой болью в затылке. Ни тебе «дипломата» с деньгами и документами, ни костюма, ни часов -ничего, только трусы! Кое-как он поднимается на ноги, выбирается на пустынную улицу и снова теряет сознание. На его счастье, мимо проезжала «скорая», которая подобрала его и отвезла в больницу, где он до сих пор и пребывает с черепно-мозговой травмой средней степени тяжести. Мурманский гость помнит, что «Жигули» были красные и что водитель — молодой рыжий парень с разбитыми руками, как у каратистов. Что скажешь?
