Контрольный выстрел - страница 81

— Когда вы останавливались или проезжали мимо этого рыбного магазина, вам никто в глаза не бросился?

— Так я ж тот рыбный выглядывал, а людей не бачив… Ай, нет же ж! Помню! Стоял. На самом углу. Высокий такий, в темном плаще. Я почему вспомнил-то, товарищу важный следователь, ин же ж на самом углу стоял, я ще подумав, шо за дурень! Его ж сшибить — чистое дило! На самой бровке…

Турецкий подался всем телом к нему:

— Опишите его, пожалуйста, детальней, как только сможете!

— Так шо ж, уси и детали… Бильше я ничого не помню… Если б борода или усы… О, кажись, усы булы, таки махоньки… А може, ни…

— А плащ какой — длинный, короткий?

— Длинный, — уверенно сказал Червоненко. — Ось до сих, — он показал ладонью середину голени. — И темный. Не, не черный, но темный, да…

— Скажите, Семен Иванович, а если мы вас очень попросим, вы можете помочь нам составить фотороботы? На того, что стоял, и того, которого вы везли с баулом из аэропорта. А какой, кстати, баул-то был?

— Иностранный, — уверенно ответил Червоненко. — Из материи, вроде джинсы, и молний много, я вже говорил… А шо це за фоторобот?

— Ну портрет такой словесный составляется. Вы вспоминаете и рассказываете: какие волосы, какой длины, какие глаза…

— Так я же ж…

— Знаю. Но вам будут показывать, а вы сами скажете — похожи или нет. И так о каждой детали, понятно?

— Можно, конечно, — с сомнением произнес Червоненко. — Того, шо ихав, помню. А шо стояв…

— Но вы уверены, что ваш пассажир не был иностранцем?

— Не, ни як не иностранец. Може, эмигрант який, но из наших, точно. Ни украинец, ни еврей, ни… Москаль, точно кажу. Вин ще акал, як вы: «На-а Ленингра-адскае ша-ассе»… Вин так казав мэни. Тай ще вин материвси, ни, не в голос, а про сэбэ, когда мы застревалы…

Дальнейшая беседа с Червоненко не представляла интереса: Семен Иванович явно устал от небывалого для него умственного напряжения, стал путаться. Пора было прекращать его мучения. Тем более что он еще собирался сегодня поработать: волка ж ноги кормят, — сказал он с виноватой улыбкой и на чистом русском языке. Уж об этом-то можно было догадаться!

Договорились, что в понедельник с утра он подъедет на Петровку, поможет с фотороботами, а пока на эту тему говорить поостережется. Во избежание неприятностей. Если же знакомые таксеры станут приставать с расспросами, чего, мол, менты прицепились, надо ответить спокойно: ищут свидетеля дорожно-транспортного происшествия, но он к этому отношения не имеет. С тем Турецкий его и отпустил, взяв адреса его и братана жены Игоря.

Потом Саша отыскал Юру Федорова и подробно изложил ему печальные результаты первой половины дня и несколько обнадеживающие — последних двух часов.

Он все забывал, что сегодня воскресенье и нормальные люди занимаются делами семейными — отдыхают, ходят в гости, книжки, черт бы их побрал, читают. И конечно, никто специально не сидит сейчас в лаборатории в ожидании, когда Александр Борисович Турецкий наконец соизволит прислать свидетеля для составления двух фотороботов. Завтра, завтра, стал уверять Юра, все будет тип-топ, а сегодня, Саня, извини.

Обрадовал он лишь одним: отыскались следы Эмилио Фернандеса Боузы, правда, пока не физически, а только документально. Но и этого может оказаться вполне достаточно, чтобы найти потенциального «террориста». Юра не стал рассказывать, какой извилистый путь прошли его сыщики, но это можно было представить.

— Был, понимаешь, у Фиделя Кастро соратник и видный функционер кубинской компартии, некто Фернандес Ксавьер Боуза, почивший в бозе в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Так вот, его сын Эмилио Фернандес жил у нас в стране, учился в нефтяном институте, год работал там же в химической лаборатории и вдруг исчез. Потерялись концы. И все-таки адрес у него был: тот твой абонентский ящик, о котором тебе известно из завещания Алмазова. Но ящик — он ящик и есть. Адреса на нем не написано. Это раньше, при обруганной совковой власти, порядок был, все фиксировалось, а теперь, э-э!.. И тем не менее удалось установить…

Вот это и есть самый главный результат, а все остальное — беллетристика. Юра сказал Саше: можешь записывать… Адрес установили лишь сегодня утром, но пока по нему никто отправлен Федоровым не был. Не хотел он торопиться, не посовещавшись со следователем, и Турецкий оценил его мужественный поступок. Ведь и спугнуть недолго, если подойти без ума…