За этот год Новосельников был шестнадцатым убитым. Чем уже безнадежно портил отчетность: в прошлом году трупов образовалось пятнадцать по городу и тридцать два по области, не считая двадцати шести потребленных высокими господами, но это статистика отдельная, и для ее уменьшения, к сожалению, можно сделать только одно: раскрывать убийства и находить убийц. Двойная польза: и высокие господа сыты, и законопослушные граждане целы.
— Ты куда?
— В гостиницу. Проверить алиби Карастоянова и Квашниной. И еще кое-куда.
«Кое-куда» — это, для начала, в Бобачевскую рощу, потом в Первомайскую. В компании травника Квашниной и ее верного приятеля Карастоянова.
— Ну вот, например, — Виктория показала на несколько белесо-лиловых венчиков среди зарослей папоротника. — Aconitum lycoctonum, он же «волчий корень».
Марта сделала несколько снимков с привязкой к координатам, затем отважно натянула перчатки и вытянула растение с корнями. Стряхнув землю, запечатала в пакетик для вещдоков. Села на корточки, надписывая бирку.
— Скажите, а этот, джунгарский борец, который мать всех ядов, он здесь растет?
— По идее, не должен, — Квашнина пожала плечами. — Но это по идее. На самом деле, например, запросто в каком-нибудь пакетике семян вместе с культурным аконитом мог оказаться джунгарский.
Карастоянов приобнял ее, она повела плечом, и он убрал руку.
Каким-то верхним чутьем Марта поняла, что они скоро расстанутся. Квашнина не перестанет винить себя в том, что из-за нее, как она думает, погиб человек, а Карастоянов одним своим видом будет ей об этом напоминать. Не сложится пара.
В Бобачевской роще аконит удалось найти меньше чем за час, в Первомайской же его можно было вязать охапками, правда, это оказался опять не тот вид, а Aconitum napellus, сиречь борец клобучковый. Два стебелька отправились в другой пакетик. После чего они прогулялись по Маршала Конева, как бы невзначай заглядывая во дворы, и дважды Вика показывала клумбы, где рос тот же самый клобучковый борец и какой-то дельфиниум, «кстати, тоже ядовитый». На этом Марта решила следственный эксперимент свернуть. Орудие преступления можно было найти под любым забором, если не заморачиваться специально джунгарским аконитом: сетевые источники твердят, что ядовиты все виды, и что скотина дохнет даже от низкоядовитых декоративных, если в сене оказывается 1/12 доля и больше. Так-то.
Отпустив не очень счастливых любовников в гостиницу (сотрудники показали, что Карастоянов и Квашнина и в самом деле не покидали номер после девяти вечера), Марта вернулась в управу.
Пришло время знакомиться с подарком Карастоянова. И отчего-то Марте заранее казалось, что подарок этот ей не понравится.
— Я понимаю, задержали. Я понимаю, кто-то макнул Гарпага. Но зачем ты прислал нам эту кучу говна? — Костя патетическим жестом показал на рабочий терминал.
Говном номинальный начальник, конечно, не терминал назвал — техника в агентстве была что надо. Говном назвал он то, что Цумэ переправил из Твери по тарабайке.
— Ну нахрена нам вот это вот все? Дело кончено. Бобик сдох во всех смыслах, прости меня Господи. Можешь объяснить, что ты выковырял из этого?
— Подтверждение того, что он работает на СБ [Служба безопасности ЕРФ].
— Мы и так знали, что он работает на СБ, — вставил Эней. — Мы и так знали, что он «полтинник».
— А вот теперь мы знаем, что он не просто «полтинник», а контроллер второго уровня.
— И что нам это дает? Тот же пошлый умаодан, только труба повыше и дым погуще. Тысячи их. Почему ты думаешь, что этого убили за его связи с СБ?
Цумэ потер подбородок.
— Это что-то вроде интуиции. Вся эта движуха обиженных мужчинок — она была не просто так.
— Таких движух каждый день начинается по десять в час. Обиженных в стране хоть дороги мости, и мужчинок, и женщинок. Чем эти особенные?
— Не знаю.
— В общем так, волонтер, — подытожил Эней. — Если тебе охота заниматься этим расследованием — валяй. Но за свой кошт и в свободное от работы время. Договорились?
— И я в этом больше рыться не буду, — добавил Антон. — Хватило с меня.
— Не будешь, — согласился Цумэ. Он понимал Антона. Он всех понимал.
