— Продолжим нашу беседу, Дмитрий. Итак, в тот вечер вы были дома совсем один?
Искимов вытер рот обшлагом и пискнул:
— Я… без адвоката… отвечать не буду!
…Алиби у Искимова все-таки было, хоть и поганенькое: он провел этот вечер за терминалом, оживленно обсуждая с товарищами по распавшейся ВПМ, как они покарают Гарпага. Среди способов наказания фигурировали разные методы убийства, телесного урона и сексуального унижения — неудивительно, что Искимов мялся да кряхтел и лишь под влиянием адвоката рассказал все. Аконит не упоминался.
Марта добросовестно прочла длинный лог ночной пятничной беседы (Искимов предусмотрительно стер его со своего жесткого диска, но в кэше поисковика все роскошно сохранилось). Чувствовала она себя так, словно нырнула в канализацию за какой-то мелкой и важной уликой, но, бесплодно продышав вонью несколько часов, так ничего и не нашла. Слабым утешением служило то, что СБшник нырял с ней вместе.
— По пиву? — предложил он, когда Искимов, подписав протокол, покинул управу.
Марта пожала плечами. Ей не нравился этот способ коммуникации. Понятно, что Кречетов хочет освоиться, поговорить о деле в неформальной обстановке. Но у Марты на сегодня запланирована милонга, а танго и пиво есть вещи несовместные. Приглашать же Кречетова на милонгу — никакого смысла: сесть в задних рядах и умирать от зависти к танцующим приятного мало, а самой кого-то пригласить на две-три танды, так с Кречетова станется принять чье-то приглашение и оттоптать партнерше ноги, пойдут потом претензии — что, мол, за бревно приволокла…
— По пиву, — уныло согласилась она.
— …А почему вы все-таки настолько уверены, что это не самоубийство? — поинтересовался СБшник после того, как первую поллитру ополовинили.
— Потому что человек, выблевывая свои кишки после отравления аконитом, не будет вылизывать одну из чашек до состояния полной стерильности, — разъяснил Макс через бастурму.
— Неубедительно, — возразил Кречетов. — Он мог вымыть ее раньше. Во всяком случае, на чайнике только отпечатки Новосельникова.
— Чайник можно накрыть полотенцем и держать сквозь него — возразила Марта. — Чашку так не подержишь.
— Хорошо. Круг подозреваемых, как я понимаю, шире Черного моря. И мы пока разобрались только с одним, да и то лишь потому, что он тверской. Сколько народу со всех концов страны нам понадобится прошерстить?
— Всего восемьдесят четыре человека, — блеснул зубами Макс. — И не все они в разных концах страны. Есть и сибиряки, есть и буржуи.
— Перестань, — заметила Марта. — Тот, кто трындит в этих ваших Сетях, как он будет кишки выпускать, трындежом и ограничится. Нам нужен кто-то с более серьезными причинами.
— Причины Квашниной вы считаете несерьезными? — СБшник шевельнул бровями. Брови у него были редкие, отдельные волоски огибали глаз и сходили на нет на скуле. От этого он походил на сову.
— У Квашниной железобетонное алиби. Ее восторги слышали все, кто проходил по коридору. И с Квашниной Гарпаг никогда не стал бы пить чай. Забудем о Квашниной. То есть, не забудем — убийца явно читал ее блог. Но из списка подозреваемых ее можно смело вычеркивать. Убийца — близкий знакомый Гарпага. Ему открыли дверь. С ним сели пить чай. Позволили даже заварить «свою особую траву».
— Я бы поговорил с господином Сорокиным. — Макс прищурился, рассматривая пиво на просвет. — Мне показалось или оно мутнее, чем вчера?
— Ты бы поговорил с консьержем в доме Искимова, — оборвала розовые мечты Марта. — А с господином Сорокиным поговорила бы я.
— А какую роль вы отводите мне? — поинтересовался Кречетов.
— А вам карты в руки там, где нам их дадут только с санкции прокурора. Вы поговорите с контроллером Гарпага и его коллегами. Это же ваш сотрудник, в конце концов.
Кречетов слегка поморщился.
— По-моему, это лишнее. Зачем контроллеру убивать подчиненного?
— Низачем, — согласилась Марта. — Но контроллер его рекомендовал, контроллер с ним работал… И контроллер по каким-то причинам игнорировал его жалобы в последнее время.
— Н-ну хорошо, — без всякого энтузиазма отозвался Кречетов. — Но вам-то зачем в Питер тащиться? Этот парень, Сорокин, организовал движение за возвращение женщин на кухню. И вы с ним поедете беседовать? Это разумно?
