Имела место быть очередная семейная ссора. Султанов не удержал зевоту. Сцена выглядела донельзя показушной. Обанаев распахнув дверцу толстозадой иномарки, выскочил наружу и орал уже оттуда. И чего орать? Дал бы жене по физии-вот и все дела. А что? Имеет право. Обанаев мужик серьезный, в возрасте. Лет эдак за пятьдесят. Стрижен под машинку, как и все его соплеменники, смугл, небрит. Жене едва ли больше восемнадцати. Смазливая мордашка. Пижонская челка. Типичная жена бандюгана. Каждое утро они привозят одиннадцатилетнего сынишку Обанаева от первого брака и еще ни разу не обошлись без скандала.
— Ненавижу этого балбеса! — кричит Обанаев, указывая на отпрыска. — Единственное, что он может, это клянчить деньги.
Как ни странно, Светлана за него заступается. Хотя почему странно? Султанов затягивается "ФМ". Женщина только недавно в семье. К тому же не сумитка. Ей надо создавать себе авторитет. А на чем, хоть на битье посуды или на защите чужого ребенка, на которого тебе глубоко начхать, это не имеет никакого значения. Все зло от баб! Султанов пуляет недокуренным "мориссоном" в окно. Скандал как всегда резко утихает. Отпрыск, груженный тяжелым мольбертом, благополучно отбывает в направлении парадного подъезда. Чем он занимается в лицее, интересно? По данным Султанова Алексей Обанаев по кличке Айс по-русски не знает ни слова. Разве что картины малюет. Для этого знание государственного языка не обязательно. Сиди себе, пачкай бумагу. А учителя, среди которых выпускники Щукинского, знай себе, нахваливают. Попробуй, не похвали, обанаевские тимуровцы вмиг в бетон закатают. В фундамент строящегося гиганта "Белый кит-2".
Султанов паркует машину и направляется в кабинет директрисы Виолетты Сергеевны Маргулис. Перед каждым уроком он берет символическую плату за занятие. Тысячу рублей. Десять занятий-десять тысяч. После десятой лекции его преподавательская миссия закончится. Султанов искренне надеется, что навсегда. Если откровенно, достали его детишки. На уроках вечно что-то жрут, то жвачку, то бутерброд, а брызнуть соусом в сотоварища вообще считается верхом шика. На первом занятии он пятерых выгнал. Дикость какая-то. Под два метра ростом, ржут как лошади. Усатые, бородатые-полное ощущение, что им вообще лет под тридцать. О душе пора подумать, а они все школу никак закончить не могут.
Около входной двери под сияющей золотом вывеской "Лицей изящных искусств "Палитра-21 век: живопись, хореография, оперный вокал с выдачей дипломов государственного образца" приколото объявление: "Проносить наркотики и взрывчатые вещества запрещено"! Двадцать первый век, тудыть ему в душу!
Виолетта Сергеевна встречает его в роскошном, отделанном под евроремонт, кабинете. Надо было побольше запросить, подумал Султанов. Впрочем, как уже было упомянуто, он сюда не из-за денег пришел.
Виолетта Сергеевна внимательно смотрит на него сквозь изящные золотые очечки, пока до него не доходит, что она как бы что-то говорит.
— Простите, — извиняется он. — Задумался о теме будущей лекции.
— А какая у вас тема?
— Персонаж. На примере произведений Вениаминова. Попробую дать развернутый анализ как положительных, так и отрицательных персон.
— Отлично, отлично, — Маргулис постукивает стилом о пюпитр, и у Султанова создается полное ощущение, что она его не слушает точно так же, как только что не слушал ее он.
Только вот о чем она думает? Подсчитано, что у человека случаются до пяти тысяч мыслей в день. И в основном это настоящий параноидальный бред, не имеющий к реальности никакого отношения.
— Ваши лекции очень интересны. Ученики их хвалят. Те, которых вы не выгоняете.
— Это вы об Утюгове? — с готовностью подхватывает Султанов. — Да я его выгнал. Он совершенно не умеет себя вести. Если он и на остальных уроках ведет себя точно так же, можно только посочувствовать вашим учителям.
— Вот и посочувствуйте. Поставьте себя на их место. Попробуйте заинтересовать ребят.
— Чем же это? Может быть, влезть на стол и стриптиз показать?
Виолетта Сергеевна морщит миниатюрный тщательно припудренный носик.
— Фи! Вы же образованный человек. Писатель, который представляет наш город далеко за его пределами. Ну да ладно. За тридцать лет педагогической деятельности я наслушалась всякого дерьма, но давайте договоримся, перед детьми никаких грязных словечек.
