— Думаете, я не понимаю, что сейчас не самое удобное время для беседы, но я ждал, пока все заснут.
Видя, что Плахов настойчив в своей просьбе, Луни ответила:
— Хорошо, подождите пару минут, я оденусь.
Она надела комбинезон, и как только вышла сразу же бросила взгляд в сторону мирно спящих членов экипажа. Огоньки включенных персональных компьютеров над головами каждого из членов команды указывали, что все давно спят. Она обернулась. Плахов стоял возле переходного люка. Она подошла к нему вплотную.
— Надеюсь, что вы не в любви мне объясниться решили в столь поздний час? — она специально так начала разговор, решив, что в данной ситуации будет лучше как-то успокоить Плахова и увести разговор в сторону.
— Какая любовь, о чем вы? — но тут же смутился и добавил, — простите, я право взволнован и несу, сам не знаю что. Я действительно хотел с вами посоветоваться.
— Да вы успокойтесь, рассказывайте, раз вам так не терпится. Я только не могу понять, почему это нельзя было сделать вечером, после ужина?
— Где? Здесь? Я специально ждал, когда все уснут. Вопрос сугубо конфиденциальный.
Только сейчас до Луни вдруг дошло, что Плахов и есть тот человек, который поможет ей в дальнейшем перебраться на Землю. К тому же, судя по фамилии, он русский, а стало быть, всё говорило в пользу этой идеи. И все же, инстинкт самосохранения сработал безупречно, и она, ничем не выдав своей догадки, спросила:
— Хорошо, давайте перейдем к делу. Я слушаю вас.
— Видите ли, госпожа Шульц.
— Можно просто Марта.
— Как скажете. Вам не кажется, что поведение команды, в том числе и мое собственное, весьма странное, особенно за последние сутки?
— Я думаю, что причиной этого, стала трагическая гибель господина Гроссмана.
— Я так не считаю.
— Тогда что же? И потом, с чего вы решили, что экипаж ведет себя не совсем привычно?
— Видите ли, я психоаналитик. Вам это ни о чем не говорит?
— В общих чертах, а что?
— Меня, так же как и вас, включили в состав экипажа всего за несколько дней до экспедиции. До этого я работал на лунной станции штатным психоаналитиком. Сами знаете, бывают случаи, когда людям необходимо обратиться за помощью, тем более на Луне, вдали от дома. Замкнутая среда и так далее. А тут недельная экспедиция, всего шесть человек экипажа, в состав которого зачем-то включают меня. Я, конечно поинтересовался, зачем, и знаете что мне ответили? В любой экспедиции всякое может произойти, и ваша задача, обеспечить выполнение задачи, а не задавать вопросы, зачем и почему.
— Видимо руководству виднее, какими специалистами формировать экипаж.
— Я того же мнение, поэтому не стал спорить. В конце концов, недельная прогулка на вездеходе, хоть как-то разнообразит жизнь на лунной базе. Но после всего того, что произошло, я задумался с чисто профессиональной точки зрения и пришел к выводу, что с командой происходит что-то странное. Вы меня понимаете?
— Не очень. К тому же, я не пойму, почему вы решили обратиться ко мне?
— Потому что только вы, в моем понимании, сохранили полное спокойствие и не вышли за пределы, когда слова и поступки вызывают удивление.
— Благодарю за комплимент. И все же, нельзя несколько подробнее. Ведь я мало знакома с членами экипажа, вполне возможно, что поведение каждого из них, включая вас, это обычная манера поведения, а не что-то из ряда вон выходящее.
— Хорошо. Вот вам факты. Игра в карты. Вам не показалось, что все, включая меня, вели в последней партии так, словно зомби.
— Как кто?
— Зомби, люди, которые управлялись чей-то волей, а не принимали собственные решения.
— Допустим. Но я решила, что команда просто решила подурачиться и не более того.
— А почему тогда вы не поддержали эту инициативу?
— У меня плохо с чувством юмора.
— Ах, вот как. А мне кажется, что дело совсем в другом. Вам не кажется, что мои выходки носят не совсем нормальный характер.
— Наверное, это издержки профессии.
— Да, но когда человек начинает осознавать, что он делает что-то не так, а через какое-то время снова поступает вопреки простой логики, это вызывает озабоченность.
— Допустим. Но чего вы от меня хотите?
— Видите ли, я врач. Мне пришла в голову мысль, что вы можете мне помочь в одном эксперименте.
