Элли издала стон и потребовала, чтобы я раскололся.
– Сначала тебе придется уплатить дань натурой, – заявил я, и хотя Элли скорчила гримасу, демонстрируя свое отвращение, она тут же сдалась. Скинув тенниску, она предстала во всей красе, и я немедленно завелся.
Уж так устроены мужчины, что после бурных восторгов любви их тянет вздремнуть. Вот и я сейчас боролся с этим непреодолимым желанием. Мне пока что не встретилась такая женщина, которая сказала бы: «Ты действительно выложился, Чарли, за что я безмерно тебе признательна. Ты заслужил право отойти ко сну прямо сейчас, так что не обращай на меня никакого внимания».
Элли ткнула меня в спину палочкой для китайской еды.
– Ну что же ты! Ты же собирался мне рассказать, кто это был.
Я улыбнулся про себя.
– Тебе это не понравится.
Вид у нее был крайне самодовольный.
– Думаю, я это переживу. В конце концов, это было пятнадцать лет тому назад.
Я повернулся к ней лицом, чтобы в полной мере насладиться произведенным впечатлением.
– Дана Дэвис.
Элли поднесла руку ко рту и ткнула палочкой себе в глаз. Она выругалась от боли, потом произнесла с потрясенным видом:
– Нет!
– О да! Она была твоей лучшей подругой в школе. – Я с удовольствием сыпал соль на раны Элли. Сколько же лет я ждал этой минуты! – Значит, она не все тебе рассказывала.
– Не все.
– Удивительно, не правда ли? – ухмыльнулся я.
– Но она же тебя ненавидела!
– Я знаю. Но мы же с ней всего-навсего занимались сексом, а это такой пустяк.
– Я просто не могу поверить. – Я никогда не видел Элли такой огорошенной – просто приятно было на нее посмотреть.
– Но, как сказал один великий человек, это самый потрясающий из всех пустяков.
Элли никак не могла переварить услышанное.
– Но она же оказалась лесбиянкой.
Я непринужденно откинулся на подушки.
– Да, когда я узнал, то размышлял над этим. Само собой, я предположил, что после меня для нее умерли все другие мужчины. А поскольку ей не попался никто лучше меня, то она перешла на женщин.
– Есть вещи, в которые я отказываюсь верить, – в полном смятении заявила Элли.
– Как ни печально, но ты права, – сказал я. – Я столкнулся с ней лет пять тому назад в баре. Выяснилось, что вообще-то ей нравилась ты, но поскольку она знала, что подобное не для тебя, так сказать…
– Чарли! – прорычала она.
Я продолжал улыбаться, очень довольный собой, и это явно раздражало Элли.
– Я тут ни при чем – просто повторяю слова Даны. Так как ей не светило заполучить тебя, за неимением лучшего она занялась мной – ведь мы с тобой были так близки. – Элли не переставая мотала головой, отрицая все. – В самом деле, какая ирония: ведь мальчишки называли тебя Элли Розовая – и все оттого, что ты воротила нос от парней.
Новости слишком быстро сыпались на голову Элли.
– Как они меня называли?
– Да ладно! Теперь это вряд ли имеет значение, – повторил я ее слова. – Ведь это было пятнадцать лет тому назад.
По-видимому, Элли действительно оскорбилась.
– Я… просто… не могу… я не верю этому, – проговорила она и, швырнув тарелку на постель, прошествовала в туалет.
– Если хочешь, я им позвоню и подтвержу, что ты не розовая, – крикнул я ей вслед.
– Ты… ты… да заткнись ты! – вот все, что пришло ей в голову. Я был не самым популярным мальчишкой в школе, но таким покладистым, что мне так и не дали никакого прозвища.
Через несколько минут Элли с горестным видом вернулась в комнату.
– Ты прав, это глупо. Ведь это было пятнадцать лет тому назад. – Она заколебалась. – Но… э-э… еще одна вещь.
– Сколько угодно, – великодушно разрешил я.
– Сколько лет тебе было, когда… ну, ты понимаешь – с Даной…
– Шестнадцать. Это произошло у тебя на дне рождения, как это ни смешно. Тебе тогда исполнилось шестнадцать.
Элли прикрыла руками уши.
– Все, я больше не хочу ничего слышать. Исповедь окончена.
Я попытался поведать, как мы с Даной ускользнули в сарай отца Элли, но она начала громко жужжать, расхаживая по комнате. Я затих, и она осторожно приоткрыла уши. Я собрался было заговорить, но Элли снова закрыла уши и зажужжала.
Когда она снова смогла меня слышать, я поспешно произнес:
– Я только хочу сказать еще одну вещь.
