На свете множество сверхбыстрых процессов, но, право же, самая фантастическая скорость — та, с которой растут наши дети. Потому что каждый из нас хотя бы однажды бывает поражен их внезапным, их как бы внезапным стуком во взрослость, стуком, звучащим для нас громче всякой архангеловой трубы. Да, так и должно быть — это стучат у самого уха часы смены поколений.
Я ведь едва ли не с первых мгновений ожидал чего-то, вроде боя на подушках. Надо же так приятно ошибиться. Они уже всерьез ввинчиваются в проблемы этого мира, они уже далеко оторвались от первобытной неуправляемости мыслей и чувств. Они растут, и вместе с ними растет все человечество, потому что этим вечером мои малыши — какие там малыши! оказались в состоянии довольно долго и спокойно обсуждать вступление в эру Контакта. В их возрасте я наверняка не был бы столь рассудителен. Я визжал бы от радости, посылая ко всем чертям логические упражнения своего отца. Я вытолкал бы его со всеми там подробностями и историческими экскурсами, вытолкал бы и немедленно собрал всех соседских ребят — вечер ли, ночь ли! собрал бы их, чтобы сыграть в пришельцев, настоящих, несигнальных, умных и великодушных, и наверняка игра завершилась бы космической войной в масштабах двора…
Еще дед мне рассказывал, как бесились его сверстники в легендарные времена первого спутника, Лайки и гагаринского полета. Начало космической эпохи ознаменовалось рассыпанными по всей планете ватагами сорванцов, созерцающих ночное небо. Потом они взяли на себя труд сделать небо общим. И сделали.
В начале эры Контакта наш взгляд не станет искать светящуюся точку, неспешно бегущую среди звезд. Мы обладаем неплохим гравитационным зрением, и наши взрослые малыши полночи обсуждают с нами проблемы размножения и взаимодействия цивилизаций. И когда-нибудь они изгонят остатки страха и недоверия из межзвездных пространств…
А за окном никуда не спешит зимняя ночь, и новый импульс фантастически реального Сигнала проходит сквозь сосны, не замечая их, и соснам тоже не так уж важно, что творится в двенадцати или в тысяче световых лет отсюда. И сквозь их кроны и стволы проходят наши пророчества, но каждый конкретный взгляд способен увязнуть в их безграничном покое.
Очень поздно, хотя я вполне успею проспать свои три обязательных часа. Когда-то, совсем еще недавно, на это славное дело уходила треть жизни. Теперь — всего восьмая ее часть. Вот и еще один параметр, по которому мы отличаемся от ближайших своих предков. Еще один среди многих. Мы крайне экономично и эффективно питаемся — мы забыли, что такое голод и проблемы переедания. Если верить биологам, наши желудки и все прочее эволюционизирует в лучшую сторону — идет процесс органической компактификации. Мы в основном достигли демографического баланса. Наша система перманентного образования и меры психофизиологической стимуляции практически полностью компенсируют процесс старения населения. Каждый желающий может продлить свою активность до конца жизни, весьма долгой жизни, позволяющей участвовать в реализации многих программ. Роботизированное производство, управляемое интеллектронами, создает необходимое изобилие — не в смысле древних картинок блаженного райского сумасбродства, но по общепринятой схеме оптимальной избыточности — той, которая стимулирует прогрессивное развитие, создает ощущение должной свободы. И разве только это…
Со стороны могло бы показаться, что мы достигли подлинного рая, не какого-то там воображаемого тысячелетнего царствия абстрактной справедливости, в котором каждому дано ощутить себя султаном, а вполне реального благоденствия, где каждый способен реализовать в себе полноценную личность, стать тем, кем он и должен быть на самом деле — человеком среди людей. Путешественнику давних времен, случайно заглянувшему в наши дни, непременно ударило бы в глаза яркое солнце гармоничного благополучия, и этот небесный свет не заслонили бы какие-то облачка на горизонте…
