— Но ведь что-то они моделируют, — запротестовал Андрей. — Я понимаю, что магическая или религиозная установки ограничивают их возможности, но они тоже по-своему строят модели более продвинутых цивилизаций!
— Безусловно! И эти построения крайне интересны и важны. В определенный момент мы поняли, что именно их приемы моделирования более сложных цивилизаций подлежат самому тщательному изучению. Потому что в космическом масштабе вся земная цивилизация, даже самые продвинутые ее представители легко могут оказаться в положении охотников каменного века, взирающих на звездолет. Похоже, что в связи с нашим сегодняшним результатом такая возможность стала явью. Но мы подошли к этой яви с некоторой готовностью, поскольку не фетишизируем свою науку, свой культурный уровень, как это нередко бывало в прошлом веке, когда мы чаще всего добродушно созерцали подножие собственной эволюционной лестницы и как-то побаивались трезво взглянуть вверх, устремить взгляд к тому пределу, где размываются контуры привычного нам хомо сапиенса и начинается нечто, не укладывающееся в рамки наших возможностей.
— Пусть так, — нетерпеливо сказала Алена, — но какое отношение имеет все это к проблеме межзвездных полетов? Ты как будто доказал, что быстрые полеты практически невозможны, что в любом случае транспортный Контакт потребует тысячелетий. Теперь ты говоришь о том, что в будущем мы можем здорово усложниться. Но трудности с полетом никуда не денутся.
— Видишь ли, трудности часто вытекают из наших установок, кажущихся очевидными. А очевидность служит недурственным капканом, из которого человечество нередко выбирается веками, обливаясь кровью и поминая недобрыми словами всех тех, кто эту очевидность провозглашал. Так и здесь. Мы настраиваемся на предельно быстрый полет и, соответственно, едва ли не на самые большие ускорения, которые способен выдержать экипаж. Но из-за этого корабль превращается в сплошную опасность — для себя и для окружающего космоса. Большие ускорения порождают фантастическую энергетику и недопустимо интенсивное взаимодействие транспорта со средой. Если отказаться от выхода в ультрарелятивистский режим, ограничиваясь, скажем, разгоном до 75 % скорости света, проблемы заметно упрощаются. В таком режиме заброс стотонной капсулы с полезным грузом к центру Галактики потребует стартовой массы порядка 700 тонн и весьма малой стартовой светимости. Правда, полет займет уйму времени — примерно 70 тысяч лет по часам Земли, а экипаж сэкономит около 10 тысячелетий. Можно ли здесь говорить об обычном Контакте между земной и какой-то инопланетной цивилизацией, расположенной вблизи центра Галактики?
— Наверно, нельзя, — быстро сказала Алена я тут же не без ехидства спросила:
— Ты ведь нарочно приводишь пример одностороннего полета?
— Нарочно, — честно признался я. — В принципе было бы нетрудно разыграть полет туда и обратно. Это потребовало бы примерно на четыре тысячи тонн увеличить стартовую массу. Но я хотел подчеркнуть важную деталь — имеем ли мы право жестко программировать действия цивилизации корабля, которая собирается развиваться особым путем десятки тысяч лет?
— Верно, — поддержал меня Андрей, — это было бы негуманно…
— А выкидывать их навеки из родного дома гуманно? — перебила его Алена. — Это же эксперимент над огромным социальным организмом.
— Верно, здесь заключена сложнейшая моральная проблема. Но надо иметь в виду, что такие проблемы возникают всегда при попытке шагнуть в неизвестное. Мораль конкретна, она формируется в определенных рамках возможностей общества, и, когда круг возможностей резко расширяется, возникает сдвиг и в морали. Он воспринимается подчас весьма болезненно мерещится даже утрата важнейших основ человеческих отношений, но это чаще всего естественная реакция на уход от прошлого. В космических делах такие ситуации возникали с первых же шагов. Имели ли мы моральное право выводить в прошлом веке на околоземную орбиту Гагарина? Сейчас-то мы понимаем, что его «Восток» был настоящей скорлупкой, вроде шлюпки в океанской буре, но большинство опасностей видели и первопроходцы космической техники… Имели ли право высаживать на Луну Армстронга и Олдрина, прогуливать в открытом космосе Леонова, месяцами держать экипажи на ранних орбитальных станциях? А возьмите многолетнюю экспедицию на Марс… Вы скажете, что это иные случаи, что космонавты всегда возвращались, если не было внезапных катастроф? Верно. Но обратимся к более близкому примеру — монтажу космических городов. Вы знаете ситуацию на «Урбсах», она весьма стабильна — в любое время любой житель орбитального города может навсегда уйти на Землю, но это редко кто делает. Более того, «Урбсы» практически непрерывно эволюционируют, идет монтаж новых отсеков, и население даже потихоньку возрастает. Там рождаются и взрослеют дети — настоящие внепланетные поколения… Между прочим, вам никогда не казалось, что «Урбсы» дают несложный пример внеземной цивилизации? А лунная колония? А недавно созданная марсианская постоянная станция? Здесь уже в какой-то степени можно говорить о цивилизациях инопланетных.
