Раздалось шипение, на пороге появился Кшиштоф. В здоровенных, как пара лопат, ладонях зажато по маленькому стаканчику. Ну, это только кажется, что они маленькие, на фоне таких-то лапищ.
Поставив стакан с соком передо мной, он проследовал к шкафчику. Свои вещи я собрал еще полчаса назад, а вот Кшиштоф, похоже, из тех людей, кто предпочитает собираться в последние минуты. Отпив томатного сока, он поставил стакан на маленький столик рядом с койкой и начал не спеша складывать вещи.
– Внимание, мы прибываем на станцию Исследователь-12, – раздался мелодичный женский голос.
– А ты не выглядишь взволнованным, – заметил Кшиштоф.
Я глянул на здоровенного астрофизика. Он сноровисто уложил одежду в сумку, нажал на небольшую кнопку, и края сумки словно слиплись, став единым целым. Я слышал, лет сто назад в начале двадцать первого века сумки закрывали с помощью приспособления, которое называли молнией. Не случись лет семьдесят назад мирового кризиса, наверняка технологии сейчас продвинулись бы далеко вперед, и никаких сумок с одеждами вообще не было бы. Хотя тогда и мир бы был совсем иным, и я не уверен, что он был бы таким прекрасным, как сейчас.
– А почему я должен быть взволнован?
– Как же? Нас ждет удивительная экспедиция! Когда мы обнародуем наш доклад, мы совершим прорыв в будущее! – воскликнул он. Глаза Кшиштофа сияют, он даже задышал часто, а лицо раскраснелось. – Постой, только не говори мне, что ты не в курсе.
– В курсе чего? – спросил я, почувствовав неладное. Похоже, я подписался на нечто большее, чем изучение микроорганизмов, которые собираюсь отыскать под ледяной коркой Европы.
– Так ведь в толще льда Европы нашли гигантский космический корабль!
Мы с Кшиштофом неспешно сошли с трапа. Как и на корабле, на станции есть искусственная сила тяжести, а если быть точным, то гравитационный каркас. Внутри гравитация схожа с земной, но в целом станция по своему влиянию на внешние объекты остается прежней. Создающий гравитационный каркас прибор довольно прожорлив в плане потребления электричества, но правительство считает, что здоровье и комфорт – это самое важное. Тем более что в настоящее время, когда в космических кораблях для выработки электрической энергии используют ядерные реакторы, принцип экономии не ставится во главу угла. Помню, как недавно проходила прямая трансляция с закрытия последней теплоэлектростанции. Теперь в промышленных масштабах электричество вырабатывается всего тремя способами: на атомных электростанциях, древних плотинах с гидроэлектростанциями и на термоядерных электростанциях. Последние активно строятся только на Земле и Марсе. Все-таки термоядерные реакторы пока слишком громоздки для использования в космосе. А вот ядерные реакторы делают достаточно компактными, и парочка таких легко поместилась на корабль, в котором мы прилетели.
Ангар выглядит пустовато. Только в дальнем углу расположилась пара транспортников. Вход в ангар открылся, и нам навстречу вышла группа людей в рабочих комбинезонах. Я наконец отвлекся от мыслей, появившихся после слов Кшиштофа, потому что среди встречающих заметил знакомое лицо…
Поверх рабочей одежды у нее белый халат. Я сразу заприметил ее – Валентину Хань. Невысокая девушка – несмотря на свои тридцать девять лет, выглядит она лет на двадцать – двадцать пять. Ее прическа изменилась с последней нашей встречи: русые волосы подстрижены – стрижка каре ей очень идет. Наши взгляды встретились, я на миг почувствовал, что не могу сопротивляться притяжению ее темных глаз. С трудом отвел взгляд, по ее губам скользнула улыбка.
– С прибытием, господа Вуйчик, Большаков.
Вперед выступил высокий мужчина с гладко выбритым волевым подбородком и светлыми кудрявыми волосами. Леонид Дашкевич, начальник станции. Выглядит как молодой мужчина, и не скажешь, что ему почти пятьдесят. Вообще за последние два десятилетия, после серьезных прорывов в генной инженерии, понятие «старик» исчезло. Потому что исчезла сама старость. Теперь двадцатилетний парень и семидесятилетний мужчина выглядят одинаково молодо.
– Здравствуйте, Леонид, – произнес с улыбкой Кшиштоф и пожал протянутую руку.
