В январе 1944 г., в ходе перестройки производства на новую машину, завод сумел дать 75 танков ИС, в феврале — уже 150, в марте — 275, а в апреле, когда выпуск средних танков Т-34 в Челябинске был полностью прекращен, кировцы дали фронту 350 танков ИС-2. Непрерывно наращивая темпы, переведя сборку тяжелых танков на конвейер, Кировский завод к концу 1944 г. выпустил 5197 танков, из них тяжелых — 4672.
Весьма тесные связи конструкторский коллектив Ж. Я. Котина поддерживал с творческими работниками Главного бронетанкового управления. Службой испытаний новой бронетанковой техники этого управления руководил полковник Е. А. Кульчицкий. Без преувеличения можно сказать, что ни одна боевая машина того времени не миновала его рук. В Челябинске на ЧКЗ он бывал настолько часто, что имел там свой постоянный кабинет. Однажды, проверяя надежность системы управления танком под нагрузкой, Е. А. Кульчицкий предложил закрепить на буксире старый броневой корпус и волочить его за танком по скованной морозом дороге. Предложение испытателя было настолько неожиданным, что заместитель главного конструктора Опытного завода А. С. Ермолаев сам занял место в буксируемом корпусе, чтобы лучше видеть работу ходовой части и тормозов испытуемого танка. На трассе буксируемый корпус настолько нагрелся, что лед, скопившийся в броневом корпусе, превратился в горячую воду и Ермолаеву пришлось на ходу покидать накалившуюся волокушу. Необычное испытание тем не менее прошло успешно, показав полную надежность работы всей ходовой части танка[117].
Новая модель тяжелого котинского танка всесторонне испытывалась не только на полигоне, но и в войсках. Бывший член Военного совета 3-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенант С. И. Мельников в своих воспоминаниях пишет: «После освобождения Шепетовки войска армии были выведены из боя и сосредоточились в районе Полонное, Шумск… Вечером 20 февраля (1944 г.) мне позвонил Рыбалко (командующий танковой армией) и попросил зайти. Я застал его за чтением письма от командующего БТМВ. Прочитав, Павел Семенович протянул письмо мне. Я. Н. Федоренко (командующий бронетанковыми и механизированными войсками РККА) сообщал, что по указанию Ставки к нам на испытания направлено несколько новых танков ИС-2. Нам предлагали проверить маневренность, проходимость по заболоченной местности, огневую мощь, дальность прямого выстрела. Яков Николаевич писал также, что, по данным завода, ИС-2 превосходит немецкий тяжелый танк T-VI („тигр“)… На следующее утро мы приехали на только что оборудованный танкодром, находившийся в районе местечка Полонное. Здесь уже все было готово к началу испытаний. После тщательного осмотра и обкатки новый танк произвел несколько выстрелов по разбитому „тигру“.
— Превосходный танк! — сказал Рыбалко. — Смело можно запускать в серийное производство.
Его поддержали все присутствовавшие на танкодроме. Мнение командования 3-й гвардейской танковой армии было доложено в штаб БТМВ. Вскоре советские танковые войска получили достаточное количество этих отличных машин».
Танк ИС-2 поступил в части Красной Армии очень своевременно. Эта машина успела принять участие во всех операциях завершающего периода войны, начиная с Корсунь-Шевченковской, где ИС-2 применялись впервые. На этих своеобразных боевых испытаниях нового танка присутствовал лично его создатель Ж. Я. Котин.
«У меня выработалось твердое правило: с каждой новой или модернизированной машиной самому выезжать на фронт, — рассказывал Ж. Я. Котин корреспонденту журнала „Военный вестник“ в 1977 г., — в атаку, правда, я свои танки не водил. А вот по горячим следам, сразу же после боя, надо было посмотреть, как работает новая конструкция, побеседовать с командирами экипажей, механиками-водителями. Такая связь с фронтом давала нам очень многое. Помню, испытывался ИС. Пушка на нем стояла 122-мм. Снаряд тяжелый. Члены экипажей жалуются, что слишком много времени и сил тратят на заряжание. Полез сам в танк, попробовал подать снаряд и убедился: надо что-то делать. На заводе в срочном порядке изготовили специальное приспособление для подачи снарядов в казенную часть…»
