Неожиданно с братом Сашей на восток решили поехать молодые учёные — географы, биологи, геологи, химики. Народ по большей части неизвестный в научном мире, но дерзкий, лёгкий на подъём и желающий прославиться невероятными открытиями. Я знал, что в народе поговаривали, — мол, книжник Константин, расшифровал записки неведомых золотоискателей и просился у императора на поиски сокровищ и закладку золотых, серебряных, медных и прочих рудников. Ну а поскольку Костик ещё мал, мудрый Николай Павлович послал за дальневосточным златом-серебром старшего сына, чтоб придворные не разворовали казну. Только детям государь и доверяет, те не обманут.
Ой, как подмывало дать наводку на нефтяные месторождения Сахалина, но сдержался. Сразу возникнет вопрос — а откуда такие сведения. Из каких таких умных книжек вычитаны? Ничего, вот «подрасту» и лет в семнадцать-восемнадцать наведаюсь на остров, лично найду нефть. Уж керосина для освещения дальневосточных владений Российской империи точно в избытке навыделываем, коль не пришла пока пора двигателей внутреннего сгорания.
Александр уехал, маменька всплакнула, но как-то не надрывно, а скорее радостно — старший сын делом занят, не помышляет самоубиться во цвете лет, чего вся семья очень опасалась. Ну а отец, предсказуемо, вызвал Костика на большую беседу.
Литке всегда давал мне наипревосходнейшие характеристики, но, в то же время, как бы между прочим «сливая» самодержцу все планы малолетнего генерал-адмирала по преобразованию флота и приращении России новыми территориями. Прокол был в том, что против Османской империи второй сын царя ничего не имел, планов отвоевать Царьград не строил, что казалось папаше очень странным и даже подозрительным. Да и службы церковные великий князь отстаивает нехотя и на исповеди ведёт себя не как впечатлительный ребенок, а скрытный, много повидавший и испытавший циник-безбожник. Про дела церковные пришлось выкручиваться на ходу, но получилось неплохо. Признался бате, что читая книги о церковном расколе и деяниях патриарха Никона, пришёл к убеждению, что старая вера более правильная, от предков славных, великих князей московских заповеданная. Но, понимаю, негоже царскому сыну вносить сомнения в умы подданных, потому и креплюсь, сколь сил хватает, чтоб не подводить венценосного родителя. Заодно, по-детски эмоционально попросил отца дать послабления староверам и предложить им ехать на новые земли, в ту же Русскую Америку, где разрешить строить церкви и по новому и по старому вероисповеданиям. Кто какую восхотит, такую и пускай возводит.
А отвоёвывать и переименовывать Стамбул в Константинополь дело рисковое — вся Европа поддержит турок, ибо боится и ненавидит Россию. Не сдюжим мы против европейской коалиции.
Отец, слегка пожурив, обещал подумать по церковному вопросу, но больную свою мозоль, мною ненароком оттоптанную, решил полечить, закатив полуторачасовую лекцию о великои миссии Российских государей в деле защиты христианских ценностей и святынь. Слушал, кивал, поблагодарил батю за науку. Тот расцвёл счастливо.
Да, пока Сашка не вернётся, к задушевным беседам с императором надо серьёзно готовиться…
Новости от Александра приходили не так чтоб часто, но, минимум, раз в неделю сумка с корреспонденцией из экспедиции цесаревича, фельдъегерской почтой доставлялась в кабинет императора. Были там послания и для меня, как короткие писульки брата, так и подробные депеши якобы тоже от него, но, скорее писали их офицеры штаба, получившие от наследника престола тезисы для ответа юному генерал-адмиралу, живо интересующемуся путешествиями, дорожным строительством, картографией и состоянием дел в городах и весях Российской империи.
Сашка, держа в уме свой столь трагически завершившийся летний вояж, старался пройти новым маршрутом. Передовой отряд «Особой Восточной экспедиции» гнал на восток, как будто старался побить все рекорды перемещения значительных воинских масс на тысячевёрстные расстояния. А почему, собственно и не ставить рекорды, если самых лучших коней «повыгребли» из конюшен столицы, комплектуя свиту и конвой Александра. Пару раз даже доходило до личного участия императора в переговорах по продаже старшему сыну столь нужных в дальнем походе быстрых и выносливых лошадок. Конезаводчики мялись и маялись, но отказать самодержцу никто не дерзнул, как и завысить цену. А Саша нёсся как настропалённый, не дожидаясь и не оглядываясь на менее быстрые сотни казаков, роты гвардейской пехоты, переквалифицировавшихся то ли в драгуны, то ли не пойми в какой иной род кавалерии.
