— Эй, эй, осторожнее! — закричал Жакоб, увидев, как вольно обращаются носильщики со свертками госпожи де Бодуэн. — Осторожнее! Там очень хрупкие вещи.
Молодой почтовый служащий широко улыбнулся.
— Не беспокойтесь, месье, все будет в порядке. Я все сделаю так, как надо.
— Ну хорошо, — недовольно согласился Жакоб. — Только, пожалуйста, ничего не лежите сверху на эти пакеты.
— Все будет сделано так, как вы хотите. Ретиф де ля Бретон как завороженный смотрел на свертки и, наконец обретя дар речи, крикнул, обращаясь к молодому служащему:
— Простите, вы кучер этого дилижанса?
— Да, — ответил молодой человек, не отрываясь от работы.
— Мне тоже срочно понадобилось в Мец, — быстро произнес писатель. — Я еще могу сесть в дилижанс?
Молодой кучер удивленно посмотрел на стоявшего внизу старика в широкополой шляпе с круглым верхом и запыленном длинном плаще.
— По-моему, свободных мест в дилижансе уже нет, — пожав плечами, сказал он. — Вам нужно было позаботиться об этом раньше.
— У меня появилась срочная необходимость. У меня просто не было времени заказать билет заранее. Парень с сомнением покачал головой.
— Боюсь, месье, что мы ничем не сможем вам помочь. Взгляните сами, карета забита пассажирами и багажом до отказа.
Ретиф в растерянности отступил на шаг, но, будучи человеком упрямым и любопытным, принялся разглядывать почтовую карету со всех сторон. Его внимание привлек Жакоб, который взбирался на кучерские козлы.
— Эй, месье, — обратился к нему Ретиф де ля Бретон. — Вы собираетесь ехать рядом с кучером?
Жакоб надменно взглянул на назойливого старика.
— Да, — односложно ответил он.
— Но ведь у вас, наверное, есть билет и место в дилижансе?
— Для того чтобы ехать рядом с кучером, тоже нужно заплатить деньги, — капризно сказал Жакоб.
Ретиф тут же полез в карман плаща и достал оттуда монеты, которые только-что получил от Томаса Пенна.
— А у меня есть деньги, — сказал он, показывая франки почтовому служащему, с любопытством наблюдавшему за стариком с крыши почтового дилижанса. — Может быть, я могу заплатить прямо вам и отправиться на этой карете? Я готов сидеть даже на крыше.
Молодой человек снова отрицательно покачал головой.
— Боюсь, что все-таки не смогу помочь вам, месье. Даже места на крыше заняты.
Жакоб, нетерпеливо ерзавший на кучерских козлах, вскочил и визгливо закричал:
— Так мы едем или нет?! По-моему, нам уже давно пора отправляться. Сколько можно здесь стоять? К тому же, молодой человек, должен вам заметить, что хозяин здесь не вы. Если этому господину так нужен билет, так пусть отправляется в кассы и спрашивает там. А нам некогда ждать.
Его слова возымели обратный эффект. Молодой человек, с презрением посмотрев на излишне женственного и излишне капризного Жакоба, неожиданно сказал, обращаясь к Ретифу де ля Бретону:
— Знаете, месье, я думаю, что мы найдем для вас место. Вы собираетесь ехать до конца? Ретиф ненадолго задумался.
— Это будет зависеть от обстоятельств. Но, в любом случае, я куплю билет до Меца Ретиф просиял. благодарю вас, молодой человек, я немедленно отправляюсь покупать билет.
Он уже шагнул в сторону кассы, однако затем застыл месте и, повернувшись к Жакобу, лукаво сказал:
— А ведь мы поедем с вами вместе. Вы куда направляетесь?
Жакоб обиженно надул губы и отвернулся.
— Не имею чести вас знать, месье. Этот ответ ничуть не огорчил Ретифа.
— Что ж, я надеюсь, что наше совместное путешествие будет приятным. А что касается того, будто мы незнакомы, то мне кажется, что вы ошибаетесь. У меня такое впечатление, что мы уже встречались, причем, совсем недавно.
Не поворачивая головы, Жакоб ответил:
— Это мало вероятно.
— Еще как вероятно. Помнится, накануне вы сопровождали даму. Именно тогда я увидел вас, а вы меня. Жакоб начал злиться.
— Это полная чушь, — прошипел он. — Месье, я еще раз повторяю — я не имею чести вас знать и не желаю вас знать. Оставьте меня в покое.
Ретиф де ля Бретон укоризненно покачал головой.
— Один из известных немецких путешественников написал в своих записках, что французы, с которыми ему довелось ехать в одной карете, были необычайно любезны и вежливы. Наверное, после них он не встречал ни одного француза. Да и те, с которыми ему пришлось ехать в одной карете, наверняка были переодетыми немцами.
