В. Б. Бывая регулярно в ведущих западных странах, в том числе и в США, я увидел еще один миф о мнимой несокрушимости иноземного капитала. Системами налогов, таможенных пошлин, законами о гражданстве американцы быстро вытеснили японцев со своего финансового рынка. Значит, если будет воля руководства переместить национальный капитал если не в государственные, то в другие руки - это довольно просто, было бы желание. Не уверен я только, что это желание существует у Владимира Путина или у его окружения. А без этого нам на самом деле, как народу, рано или поздно конец. Вымрем, как индейцы. Застынем в резервациях и будем дарить топорики своим завоевателям. А что делать в этой ситуации русским писателям? Смириться? Погрузиться в отчаяние? В психологические глубины подсознания? Писать манифесты и дацзыбао? Бить в давно уже треснувший колокол? Или заниматься своим частным интимным делом, ни на кого не обращая внимания, ни на кого не работая, ни о чем не мучаясь?
В. Г. Конечно, сегодня многие могут печатать все, что хотят. Но уровень профессионализма резко снизился. Сейчас исчез институт редактуры, исчезла корректура... Впрочем, дело не в этом. Может быть, не каждый должен брать на себя роль поводыря, пророка, это дается очень немногим, а точнее дается гениям. Подлинный русский писатель - действительно выразитель мнения духа и боли народа. Это безусловно. Я боюсь назвать имена, дабы не обидеть людей.
В. Б. А вы, Валерий Николаевич, отодвиньте от себя на минуту кресло председателя Союза писателей и, как русский умный человек, скажите свое мнение о современной литературе.
В. Г. У меня высокое мнение о ней. Она продолжает исполнять ту же миссию пробуждения совести, обличения. У нас нет пока еще такого рычага на телевидении, через который мы бы несли свое мнение народу. А может быть, и хорошо, что нету. В ХIХ веке произведения наших классиков нередко шли в народ тиражом пятьсот экземпляров. Но вся Россия их знала. Читающая Россия.
В. Б. Немного поспорю с вами. Вся Россия стала читать Пушкина и Лермонтова в сталинские годы, именно тогда всех учителей обязали, высокую культуру несли в массы, как картошку при Екатерине, и правильно делали. Факты говорят, что царская Россия не так уж хорошо знала своих классиков... А приучать к высокому чтению надо в детсадовском возрасте.
В. Г. Ну, что ж. На эту тему еще Некрасов писал: "Когда мужик не Блюхера и не милорда глупого, Белинского и Гоголя с базара понесет..." И пришло такое время. Читать было престижно. Помню, меня при утверждении в комсомоле на высокий пост спрашивали: "А вы что читаете?.." Не читать было стыдно, неприлично, нельзя было не читать.
В. Б. Это время прошло, и все-таки пишут. Что пишут сейчас? Были великие времена "деревенской прозы", Василия Белова, Валентина Распутина, Василия Шукшина. Была "фронтовая проза", показавшая горькую правду войны. Что сейчас происходит в литературе? Или ничего интересного? Тотальный кризис?
В. Г. "Деревенская проза" сумела не только вызвать читательский интерес, но и в чем-то перевернуть общественное сознание. Остановили поворот северных рек, подняли проблему Байкала. Поднялся интерес и к простому человеку, к самому крестьянину. Он почувствовал себя личностью. Ведь кто он был еще недавно: крепостной Ивашка, затем гражданин без паспорта. И вот он увидел себя уже совсем другим, свободным, победившим в войну. Это воистину историческая проза о русском человеке. Сегодня же у нас идет перелом не менее значимый, чем в двадцатые годы, но гений, подобный Михаилу Шолохову, еще не пришел. Он на подходе. Те, кто осознает происходящее и пробует зафиксировать на бумаге,- есть. В нескольких очагах. Один очаг - это духовная литература, литература православного звучания. Я бы назвал прежде всего Виктора Николаева "Живи в помощи". Его роман читается во всех храмах. Ему в русло выстраивается яркий писатель Николай Коняев из Питера. Он говорит о повороте нашего общества к вере, о поисках своей веры.
Второе - осмысление наших дней во всей трагичности и драматичности, в безжалостной хроникальности реальных событий. Тут безусловный лидер Александр Проханов. Я давно уже назвал лучшим романом прошлого года его чеченский роман "Идущие в ночи". Никто, кроме него, не сможет уже так изобразить чеченскую войну во всем ее объеме, в полноте, в противоречиях с той и с другой стороны. Это наш "Хаджи-Мурат". И нечего стесняться таких сравнений. У Проханова есть все, у него есть правда и той стороны, и этой. У Льва Толстого больше наблюдательности.
