Для начала Конни и Карла участвуют в презентации нового кондитерского магазина, обходя гостей и предлагая им рекламные образцы разного печенья. Затем они позируют на капоте шикарного «лексуса» в новом автосалоне.
Больше всего им понравилось выступать в магазине косметики фирмы «МАС». Дело приятное: знай себе перешучивайся с публикой и пробуй на себе разный макияж.
Очередной вечер в «Хэндлбаре».
— О-о-о-ох, как же я их ненавижу! — шипит Селин Дион, обращаясь к Арете Франклин. Они обе уходят из бара довольно рано — вовсе не потому, что устали. На самом деле у них уже больше нет сил смотреть на то, как публика беснуется и сходит с ума по Конни и Карле.
— И как их здесь еще терпят? — не перестает удивляться Арета.
Наконец зрители начинают выходить из клуба. Навстречу им пробивается Маргарита в сопровождении журналистки и оператора, делающих репортаж для одной из местных телекомпаний.
— Сейчас они выйдут, через пару минут, — обещает она.
Корреспондентка дает сигнал оператору, и тот включает камеру. Глядя в объектив, журналистка начинает свой монолог:
— Вы смотрите передачу «Что происходит в Лос-Анджелесе?». Я нахожусь перед одним из самых модных в последнее время мест в Западном Голливуде. Это кабаре, которое с завтрашнего дня начинает работать как шоу-ресторан. Да-да, вы не ослышались: настоящий шоу-ресторан! Придя сюда завтра или в любой последующий день, вы сможете съесть полноценный ужин и одновременно посмотреть полноценное шоу.
На пороге бара появляются Конни и Карла. Первое, что они видят перед собой, — это камера. Обе испуганно отшатываются.
— Откуда здесь телевидение? — недовольно спрашивает Карла.
— Ух ты! — вырывается у Конни.
Репортерша сует им под нос микрофон:
— Конни, Карла, расскажите нам о вашем шоу.
Конни прикрывает лицо воротником куртки, почти пряча голову под мышку, и уворачивается от микрофона. Карла, в свою очередь, открывает сумочку и залезает в нее чуть ли не с головой. Оператор с помощником почти бегут за ними по улице. Девушки сворачивают в узкий проезд между домами и оказываются в тупике. Деваться им некуда, и они поворачиваются к камере спиной.
Отставшая было журналистка наконец нагоняет их и проскальзывает между ними, так что им волей-неволей приходится посмотреть на нее.
— А почему вы так стесняетесь? Зрители хотят знать о вас больше. Почему ваше шоу оказалось таким особенным?
— Карла, это ведь всего лишь местный канал, — шепчет Конни.
Конни кивает:
— Ладно уж.
Как по команде, они разворачиваются и, строя глазки воображаемым поклонникам, говорят в камеру.
— Милочка, — говорит Карла, — да ведь мы сами поем все свои музыкальные номера.
— Никакого шлепанья губами под фанеру, — заверяет Карла зрителей. — Если уж работать, то работать честно.
Неподалеку, в одной из пиццерий Западного Голливуда, уставшие до смерти Эл и Майки едят пиццу и одновременно смотрят телевизор. Они замирают, разинув рты и не донеся до них куски пиццы, когда на экране появляются их сбежавшие подруги. Какая-то репортерша берет у них интервью, и при этом Конни с Карлой мало того что безумно накрашены, так еще наряжены в какие-то шутовские, маскарадные костюмы, которых парни на них никогда не видели.
Девушки садятся в машину вместе с Маргаритой и сбивчиво пытаются объяснить, почему никаких телевизионных интервью, да и вообще рекламы на телевидении, им не нужно. Задача оказывается не столь уж простой, потому что главную причину своей скрытности и нежелания «светиться» они объяснить не могут.
— По правде говоря, мы еще не задумывались о том, чтобы выступать на телевидении, — говорит Конни.
— А по-моему, это хорошая идея. Вам давно пора завоевать известность не только в среде гомосексуалистов, — возражает Маргарита.
— Да это понятно, понятно, — соглашается Конни. Наконец она решается раскрыть хотя бы половину карт перед своим менеджером — конечно, не все катастрофическое развитие предшествующих событий, но по крайней мере достаточно, чтобы та смогла понять ситуацию. — Дело в том, что у нас с некоторых пор начались проблемы. Мы играем с огнем с того самого дня, как впервые поднялись на эту сцену.
