На этом ничего не закончилось, я почувствовал, что меня несет река, затем увидел багровые всполохи под набрякшим низким небом, к которому вздыбливался горизонт. И странное солнце тоже – сгусток мрака, источающий свет. И что хуже всего – зеленокожую Аммут, с раззявленным хлебалом входящей в воду. Вроде, далеко от меня, но мгновением спустя что-то ухватило меня за ногу и неумолимо потащило вниз, в темную гущу реки, которая сразу стала лезть мне в глотку...
Пришел в себя из-за собственного натужного кашля.
– Эй, нажрался, что ли? – на меня грозно взирала бабка в синей спецовке. Еще одна уборщица. А я лежал на полу, ногами закатившись под ладью Ра.
О чем я должен ей рассказывать? Что меня насильно приконнектили? Это ж почти как стать жертвой сексуального насилия.
– Тонкие натуры не нажираются, а слегка перебирают, – подошла Тося и подбадривающе пнула меня в бок.
– Простите, дамы, у меня был неудачный заплыв, – сообщил я с пола, когда смог. – А сколько сейчас времени?
– Пять утра и тут люди работают, а ты валяешься, как куча дерьма, – напряженно заявила бабка и заиграла желваками. Я уже подумал, сейчас с помощью робомеха огреет меня огромной шваброй.
– И во мне, если внимательно посмотреть, можно увидеть человека.
Я встал. На мгновение показалось, что я слишком легкий, сейчас прямо взлечу – но обошлось. И нигде никакого ушиба не чувствуется, даже странно.
– Может, скорую ему вызвать? – сказала в пространство пожилая уборщица.
– Найн, бабуля, отставить, – бодро завозражал я. – Потом столько денег сдерут, что вся моя работа в чёртовом музее пойдет на её оплату. Знаю уже, что почём у вас в европах.
– Ладно, Куку-дизайнер, пошли, чаем напою, – вызвалась Тося.
– Пожалуй, не откажусь, если только с сахаром.
– А как же, мы ведь с тобой почти родня, – Тося приступила к светской беседе. – Ты откуда явился, болезный?
– Из Гатчины. Историческое место, между прочим. Дворцов на душу населения больше, чем в Питере. И международная общественность наш городок любит – у нас и шведы, и немцы отметились в роли потрошителей. Вот чувствую, зря я к ним поехал.
– А я из Шпротляндии, где работы сейчас вообще никакой. Зря не зря, а если не валяться на диване с башкой, застрявшей в виртуалке, то надо куда-то подаваться. В некоторых наших городках полтора человека осталось. По улицам, для создания многолюдности, андроиды в чепчиках прохаживаются. И секс-услуги для туристов бесплатные.
– Это я знаю. В смысле, не про секс-услуги, а что у вас там пустовато.
Тося завела меня в подсобку. Кинула в стакан не пакетик трухи и не
гранулы подсластителя, а настоящих чайных листочков и кубик подлинного рафинада.
– Ничего не пожалеешь ради дорогого гостя. Ты ведь, правда, дорогой – такой высокооплачиваемый, такой мужественный, неотразимый.
И, плюхнувшись мне на колени, зараза-уборщица заиграла ягодицами. Большими, выпуклыми и крепкими, как зачерствевшие батоны.
– Добьешь меня, Тосенька, ты ж девушка не из разряда дюймовочек. Пересядь, пожалуйста, на другой стул, ему это понравится.
– Я точно не пигалица вроде докторицы Ахманн, – охотно согласилась Тося и ещё разок уколола «соперницу»: – У неё ж вместо задницы какая-то дуля. Ладно, пересяду, поскольку ты Кака-дизайнер, тонкая натура, но только если расскажешь, что у тебя приключилось.
А что, иначе не уйдет. Разотрет мне в порошок причинное место. И, может, она чего-то знает.
– Во-первых, я не Кака и не Куку, а Валентин Павлович. Во-вторых, привиделось кое-что.
– «Кое-что»? Да из тебя, Валентин, каждую фразу надо тянуть, как соплю из носа.
– Ну, не эксперт я по глюкам. Наверное, что-то из путешествия древнеегипетских душ в подземном царстве. Ты плывешь по реке, а тебя какая-то тварь пытается утащить на дно. Зато с причиной всё ясно – приконнектили мне дисперсное устройство против моей воли. Это ж быстро, вдохнул пыли или поймал её на глаза – никакая маска от такого не спасет – и через полчаса наниты коагулировали в сеточку на мозгах, которая создает искусственные нейронные соединения.
– Быстро? Вдохнул и всё? Я думала, ты – дизайнер, а ты фантазер. Да на репликацию и коагуляцию этих наноботов недели потребуются.
