Думается, однако, что политики, даже увлекаясь, не должны были давать предлог, в частности, для утверждений, что согласие Москвы передать решение проблемы единства всецело самим немцам адекватно отражает позицию ГДР[22], и экономить четкие выражения, когда надо было показать, что вычетами из одной советской оборонительной системы договоренности ограничиться не могут, что наша цель – не статус «пониженной безопасности» для кого-либо, а одинаковая безопасность для всех.
Опрометчивость наказуема. Объединение Германии было признано 10 февраля задачей решенной. Без всяких условий, вне проясненных связей с урегулированием внешних аспектов. Немцам давался карт-бланш, что, как и когда предпринимать. Формулу «четыре + два» живо – ровно двумя днями позже – перевернули в «два = четыре». Согласно Х. Д. Геншеру, это несло не только психологическую, но и большую политическую нагрузку. Четырем державам отказали в праве вести «переговоры о Германии». К прерогативам двух германских государств отнесли согласование (или консультации на предмет) внешнеполитических аспектов с четырьмя по ходу оформления Федеративной Республикой и ГДР решения о единстве.
Э. Шеварднадзе, из рук которого Х. Д. Геншер обрел сей дар, удовольствовался платоническим предложением «встречаться, чтобы обсуждать внешние аспекты объединения Германии, включая безопасность соседних государств». Обсуждать, но не решать. По просьбе боннского коллеги советский министр оказал еще одну услугу: он понудил министра иностранных дел ГДР О. Фишера там же, в Оттаве, поддаться нажиму ФРГ и тоже благословить конструкцию «два + четыре», загодя лишавшую Германскую Демократическую Республику права на кассацию уготованного ей приговора.
Тогда же, впритык к отмене формулы «четыре + два», состоялась ревизия «десяти пунктов» Г. Коля и публичных заявлений официального уровня, обещавших не торопить события, не входить в клинч с обязательствами ФРГ перед ГДР, Советским Союзом, другими странами. На инструктаже немецких журналистов 12 февраля 1990 года Х. Д. Геншер специально проакцентировал принципиальную важность перестановки слагаемых в формуле переговоров. Он подчеркнул далее, что термины «договорное сообщество» и «конфедерация» выводятся из оборота. Их вытесняет понятие «установление немецкого единства». Примем к сведению – не объединение двух государств, не воссоединение, не восстановление единства Германии, но нечто близкое к английскому понятию «made».
Из этого послесловия к моим февральским тезисам для М. Горбачева читатель поймет, почему следующая записка отличалась по тону и способу подачи материала. Я не мог тогда предположить, что на генерального секретаря и президента нашло затмение. Хотелось думать, что часть информации обтекает его либо из-за занятости необъятными внутренними делами ему не до информации, раздражающей, ко всему прочему, своей нудностью. Как бы то ни было, я счел своим долгом высказаться. 18 апреля 1990 года к М. Горбачеву отправилось послание на шестнадцати листах, приводимое в приложении 18.
В публикации не изменено ни слова. Все как было написано семью годами ранее. Язык жесткий, критика суровая, тема советских интересов выпячена, но если вчитаться, то еще можно поспорить, в кого пущено больше стрел – в западных или советских представителей. И сплошь предупреждения, что ждет нас, пойди мы на поводу, позволь дальше пылиться на полках договорным актам, в которых описаны и закреплены советские права, нерачительно обращаясь с собственными интересами. Я предостерегал М. Горбачева, что включение территории ГДР в НАТО будет полустанком на пути расширения этого блока на Восток, как это вскоре и произойдет. Трое желающих уже объявились. Следующие не заставят себя ждать. Другой стиль в это время не давал эффекта. Обходительные обороты уже не пронимали.
Если слова даны политикам и дипломатам не только для сокрытия своих мыслей, то записка какой-то след в сознании М. Горбачева оставила. Утверждаю это на основании разговоров с ним перед визитом и во время визита советского президента в США. В ходе пленарной встречи сторон в Белом доме он не случайно предложил именно мне разъяснять Дж. Бушу, Дж. Бейкеру, другим официальным американским лицам подход СССР к членству объединенной Германии в НАТО. И после того, как это было сделано, – в приличествующих выражениях и, понятно, в духе записки, – М. Горбачев сказал мне: «Мы оба были правы, что не послушались Эдуарда [Шеварднадзе. –
