Самовосхвалением на фоне Томска можно было бы пренебречь, если бы и там не тлел запал – пока некоторые умники болтали, я, Лигачев, дело делал, и результат, убедитесь сами, сытый город. Не приглашение ли это поразмыслить: стоит или не стоит дольше терпеть «некоторых теоретиков» в Политбюро, может, сменить их на проверенных практиков?
Почему разоткровенничался, да еще на конференции? Могу ошибаться, но думаю, причины тут две: сделанный Вами выбор в пользу разделения власти, несколько ограничивающей произвол партаппарата, и в пользу гласности, позволяющей вскрывать отдельные безобразия, а также вера т. Лигачева, что аппарат пойдет за ним. «Все существующее разумно», за исключением частностей, – нашептывают потенциальным жертвам перестройки и призывают аппарат к бдительности.
Спасибо, что Вы не дали мне слова на конференции. Текст (прилагаю) я не стал передавать и для включения в стенограмму. Если бы мне довелось держать речь после т. Лигачева, совесть не позволила бы обойти его перлы. А перенапрягать конференцию было опасно и, похоже, ни к чему.
Для меня перестройке нет альтернативы. Значит, не может быть двух мнений по отношению к платформе Андреевой – Бондарева – Лигачева. Если Вы согласны в принципе с такой постановкой, то надеюсь, не отвергнете и моего вывода: работать на позицию Лигачева – это работать против партии. Против партии работать я не хочу, не могу и не буду. Ни в каком качестве.
Как юристу Вам должна быть близка латинская максима: если чувства не истинны, весь ваш разум окажется ложным. Неужели уроки прошлого нам не впрок?
Дальновидная политика не регистрирует события, но управляет ими. На стороне перестройки в Вашем прочтении большинство общественного мнения. Это объективно так. Если Вы его мобилизуете, все переменится. Не отвеченным для меня и многих других остается: отчего Вы медлите, зачем Вам нужен консенсус с Вашими оппозитами, которые готовы разбазарить перестройку оптом и в розницу? Несколько неверных ударений, и программа революционного обновления уподобится еще одной красивой мечте. Что случалось каждый раз, когда народ заставляли безмолвствовать.
В. Фалин 4.7.88».
Текстом несостоявшегося моего выступления на конференции я не располагаю. Он, впрочем, мало что-либо дополнил бы.
Как правило, М. Горбачев знакомил с моими записками и посланиями А. Яковлева. Это он закрыл их в сейф и никому ни гугу. Несколько месяцев спустя, когда мы с А. Яковлевым вышли на щекотливый сюжет – генеральный мечется, я показал собеседнику свою июльскую филиппику, вызвав его на признание – М. Горбачев «себя исчерпал».
На сердитых воду возят, шутят русские. При встречах и телефонных разговорах со мной М. Горбачев никак не трогал ни тона, ни содержания моего демарша. Тем летом, однако, он был особенно щедр на поручения. Не исключено, что и без послания все сложилось бы примерно так же. В это время готовилась к публикации книга М. Горбачева «Перестройка». Наше агентство держало связь с иностранными издателями, обеспечивало перевод и решение некоторых других аспектов проекта.
Итак, момента истины из конференции не получилось. М. Горбачев упустил шанс определиться в своем отношении к коренному вопросу: кто мы есть и на каком историческом перегоне находимся? Мыслимо ли создать цельную концепцию искомого нового качества, можно ли извлечь должные уроки из прошлого, если руководство партии не наберется духу по-настоящему размежеваться со сталинизмом? По-настоящему, значит, вскрыв не одни следствия, но и причины деформаций советской системы, а затем ее изведения.
Чем был сталинизм? Тоталитаризмом, деспотией, тиранией. Сыщется еще с полдюжины эпитетов, чтобы обрисовать способы и порядок правления диктатора. И против них ничего не возразишь. Однако эпитеты часто выступают как метод уклонения от занятия позиции по существу.
Какую социально-экономическую формацию являл собой Советский Союз при Сталине? Какой общественный строй существовал в стране, какой способ производства господствовал в экономике, что составляло ядро сталинской идеологии? Если уничтожение миллионов невинных жертв, извращение до неузнаваемости принципов народовластия, самой философии социализма, подмена последней набором популистских клише, софизмов и банальностей не могли изменить природы советского общества, она будто и под пятой Сталина оставалась социалистической, то надо бы серьезно усомниться в здравом рассудке или честности политиков, которые подобный бред преподносили и преподносят.
