Погром был выгоден крайним националистам и Армении, и Азербайджана, как в руководстве, так и на низовом уровне. Погром углубил конфликт, окропил его кровью, сделал его погашение и мирное урегулирование почти невозможным, перенаправил внимание и энергию общества от борьбы против партийно-хозяйственной бюрократии на борьбу против «врагов нации». Именно в этом контексте становится ясной странная история, случившаяся с известным армянским диссидентом Паруйром Айрикяном. Советская власть, вынужденная под давлением Запада освобождать политзаключенных, возвращать из ссылки академика Сахарова А.Д, именно в это время высылает армянского диссидента в Эфиопию, под надзор марксистского диктатора Менгисту Хайле Мариама. Чем был опасен Айрикян в то время? Ведь по стране быстрыми темпами шла либерализация, к чему он призывал. Его общедемократические идеи были полностью созвучны проводимым сверху реформам. Общедемократические проповеди Паруйра Айрикяна не могли быть основанием для его высылки из СССР в изолированную тираническую Эфиопию. Его могли выслать только по одной причине: самый авторитетный и популярный в то время общественный деятель Армении, несгибаемый диссидент Паруйр Айрикян открыто призывал к солидарной борьбе народов Кавказа, в том числе и армянского, и азербайджанского народов, против имперского центра, против тирании Компартии. Паруйр Айрикян не отрицал существования проблемы Нагорного Карабаха, но он предлагал ее не актуализировать, отложить на то время, когда в независимых Армении и Азербайджане установятся демократические режимы, и только тогда начать решать ее за столом переговоров, в духе демократии и согласно международным законам. Естественно, что такая позиция могла бы сорвать планы центра ввергнуть регион в омут регулируемых Москвой конфликтов, вот почему самолет «Аэрофлота» отвез Айрикяна в Аддис-Абебу, а на митингах в Ереване «пошел процесс» выращивания новых, более популярных, чем диссидент тоталитарной поры, лидеров нации.
Погром в Сумгаите был выгоден определенной части компартийной верхушки: устранялся сильный претендент на пост первого секретаря ЦК КПА Дж. М. Муслимзаде, расшатывались позиции первых лиц республики, открывались перспективы для карьерного роста.
Сумгаитский погром был на руку низовым националистическим лидерам. В процессе борьбы за демократизацию советского общества они никому не были нужны. Многие националисты были вообще чужды идеям демократии, ибо были носителями идеологии национальной буржуазии, которая была на Южном Кавказе не промышленная, не аграрная и не торговая, а чиновничья, государственная, паразитическая, и, следовательно, антидемократическая, авторитарная. Погром перевел все общественные процессы в Армении и Азербайджане однозначно и бесповоротно в русло беспощадной битвы двух национализмов — армянского и азербайджанского.
Сумгаитский погром, как это не странно, принес огромные дивиденды армянским сепаратистам для информационной войны против Азербайджана, воскресил на Западе подзабытые фобии и симпатии, дал индульгенцию всем последующим общим советским и сугубо армянским преступлениям против граждан азербайджанской национальности. Дубиной «Сумгаитского погрома» начали бить Азербайджан и азербайджанцев повсюду. Но азербайджанские националисты на национальные интересы вообще-то большого внимания не обращали, были полностью лишены способности мыслить системно, действовали согласно импульсам, получаемым от инстинктов, а также своих закулисных хозяев. Вот почему они, в последующем, с огромным рвением повели дело так, что погром стал возможен и в Баку.
Как рассказывает бывший в то время первым секретарем Бакинского горкома партии Фуад Мусаев, его и I секретаря Сумгаитского горкома партии Муслимзаде Джахангира, отдыхавших в Минеральных Водах, информировали о напряженном положении в республике, и посоветовали прервать отпуск. Муслимзаде отказался прервать отпуск и ответил, что «за свой город спокоен». Мусаев же 19 февраля вернулся в Баку, ночью собрал совещание руководителей партийных и правоохранительных органов всех 11-ти районов столицы, заслушал их отчеты проанализировал информацию. Он представил себе картину происходящего: «С начала февраля из Армении в Азербайджан начали прибывать уже сотни беженцев. Они размещались в селах под Баку, там, где компактно проживали их земляки. Выходец из Армении, I секретарь Абшеронского райкома партии Зохраб Мамедов каждое утро организовывал для этих беженцев автобусы, которые привозили их в Баку не к зданиям ЦК, Верховного Совета или Совета министров, а в студенческие и рабочие общежития, где эти беженцы рассказывали о притеснениях и несправедливостях, которые они терпят в Армении. Эти рассказы беженцев распаляли чувства молодых людей. Накал страстей достиг опасной черты. В любой момент мог найтись человек, который поведет возмущенную толпу в заселенные армянами кварталы Баку».
