Кто знает? Может быть, в некотором смысле так оно и есть. Роджер Пенроуз допускает более радостный вариант. На протяжении последних лет десяти он развивал свою модель под названием «Конформная циклическая космология», согласно которой Вселенная снова и снова переходит от Большого взрыва к тепловой смерти. Кроме того, эта модель допускает возможность сохранения части информации при переходе с одного цикла на другой. По его словам, представление о том, что эта информация может поведать что-либо о разумных обитателях предыдущих Вселенных, все еще остается лишь спекуляцией, но последствия этой возможности могли бы оказаться очень глубокими. «Я не говорю, что верю в это, но в некотором смысле идея о возможном сохранении наследия после смерти кажется мне менее удручающей».
Нас также может немного успокоить вероятность существования мультивселенной. Джонатан Притчард, космолог из Имперского колледжа в Лондоне, которому довелось поработать над множеством тем, начиная с космической инфляции и заканчивая эволюцией галактик, надеется, что в какой-то далекой и не связанной с нами области Вселенной что-то просуществует еще долго после того, как мы превратимся в бесполезное тепловое излучение. «Где-то там есть мультивселенная, где все время что-то происходит, – сказал он. – Мне нравится эта идея».
«Но мы-то все равно умрем», – заметила я.
«Речь идет не только о нас», – невозмутимо ответил он.
Если нам самим и не суждено присоединиться к вечному празднику мультивселенной, наша приближающаяся смерть, по крайней мере, может оказаться полезной для физики. По мнению Нила Турока, перспектива конца времен в сочетании с существованием нашего космического горизонта задает для Вселенной жесткие границы и, таким образом, облегчает задачу ее понимания. Световая волна, распространяющаяся в ограниченной, расширяющейся с ускорением Вселенной, может претерпеть лишь ограниченное количество колебаний даже в бесконечном будущем. «Мы живем, по сути, в коробке, верно? И она конечна. Если это так, я думаю, нам следует порадоваться, поскольку тогда ее можно изучить. Проблема понимания Вселенной станет гораздо более простой, если Вселенная окажется конечной, – сказал он. – Конечной с точки зрения прошлого, конечной в пространстве благодаря горизонту, конечной с точки зрения будущего, потому что для всего предусмотрено конечное число колебаний. Вот это да! Тогда Вселенная окажется познаваемой. Я по натуре оптимист, но, по-моему, мир – это наша устрица».
Если Вселенной, так или иначе, суждено прийти к концу, я думаю, нам следует с этим смириться. Педро Феррейра тоже так считает. «Я думаю, это здорово, – сказал он. – Так просто и так чисто».
«Я никогда не понимал, почему люди так расстраиваются по поводу конца, смерти Солнца и всего остального, – продолжил он. – Лично мне нравится безмятежность, заключенная в этой идее».
«Значит, вас не беспокоит, что в итоге от нашего наследия во Вселенной ничего не останется?» – спросила я.
«Ничуть, – ответил он. – Мне очень нравится наша недолговечность… И всегда нравилась. Эта мимолетность всех вещей. Это действие. Этот процесс. Это путешествие. Кого волнует его финал?»
И все же меня не покидает тревога. Я пытаюсь не зацикливаться на этом, на конце всего, на последней странице, на окончании великого эксперимента существования. Это путешествие, повторяю я себе. Это путешествие.
Вероятно, можно немного утешиться тем, что, как бы там ни было, это не наша вина. Рене Гложек считает это несомненным плюсом.
«Мне нравится тот факт, что моя работа, даже если я делаю ее на все сто процентов и являюсь выдающимся ученым, ничего не меняет в судьбе Вселенной, – сказала Гложек. – Все, что мы пытаемся сделать, – это понять ее. И даже если мы поймем Вселенную, мы ничего не сможем сделать, чтобы ее изменить. Мысль об этом скорее освобождает, чем пугает».
Для Гложек тепловая смерть не является чем-то гнетущим или скучным. Она называет ее «холодной и красивой». По ее словам, при этом Вселенная как бы разбирается сама с собой.
«Я надеюсь, прочитав вашу книгу, люди поймут, что, наблюдая за светом – и (или) гравитационными волнами, однако давайте пока ограничимся светом, – и используя относительно простую математику, человеческий разум способен делать невероятные выводы об устройстве Вселенной, – добавила Гложек. – И пусть мы не можем ничего изменить, это знание. даже если оно однажды исчезнет, а все люди умрут, это знание прямо сейчас имеет огромное значение. Именно поэтому я и занимаюсь тем, чем занимаюсь».
