Конец означает начало - страница 8
Домохозяйка Н. Е. Клементьева писала из Нижнего Тагила Сталину: «Все магазины пустые, за исключением в небольшом количестве селёдки, изредка если появится колбаса, то в драку. Иногда до того давка в магазине, что выносят людей в бессознательности. Иосиф Виссарионович, что-то прямо страшное началось. Хлеба, и то, надо идти в 2 часа ночи стоять до 6 утра и получишь 2 кг ржаного хлеба, белого достать очень трудно» [58].
«Вот уже больше месяца в Нижнем Тагиле,— писал секретарю ЦК Андрееву член партии, работник газеты «Тагильский рабочий» С. Мелентьев,— у всех хлебных магазинов массовые очереди (до 500 и больше человек скапливается к моменту открытия магазинов). Завезённый с ночи хлеб распродается в течение 2—3 часов, а люди продолжают стоять в очереди, дожидаясь вечернего завоза. И так некоторые покупатели стоят с 4—5 утра до 6—7 вечера в очереди и только после этого могут купить два килограмма хлеба… В магазинах, кроме кофе, ничего больше не купить, а за всеми остальными видами продуктов массовые очереди. Ежедневно в магазинах ломают двери, бьют стёкла, просто кошмар» [59].
Из того же Нижнего Тагила учитель И. Н. Фролов, член ВКП(б) с 1924 года, писал: «За последнее время, особенно с декабря 1939 г. ‹…› у нас на Урале происходят ежедневные перебои с хлебом, вызывающие большое недовольство среди населения… Бывая ежедневно в очередях, слышишь от населения такие слова: „Неужели не знает наше правительство, как мучается народ, простаивая по многу часов ежедневно в очередях за хлебом?“» Фролов обращал внимание и на то, что дефицит продуктов первой необходимости и гигантские очереди «создали огромную непроизводительную армию. Каждая семья, чтобы не остаться голодной, старается заиметь „домашнего завхоза“ (т. е. неработающего человека, имеющего возможность простаивать долгие часы в очередях.— В. Р.), которых по одному Тагилу — не одна тысяча, а производство ощущает крайний недостаток в рабочей силе» [60].
Рабочий Алапаевского металлургического завода Свердловской области С. В. Ставров писал в ЦК ВКП(б), что с первой декады декабря 1939 года «мы хлеб покупаем в очереди, в которой приходится стоять почти 12 часов. Очередь занимается с 1—2 часов ночи, а иногда и с вечера… В январе был холод на 50 градусов… Лучше иметь карточную систему, чем так колеть в очереди» [61]. Предложения о возвращении к карточной системе на продукты питания с целью ликвидации гигантских очередей встречаются и в других письмах.
Даже в Москве, как отмечал в письме Молотову С. Абуладзе, «снова очереди до ночи за жирами, пропал картофель, совсем нет рыбы… Что касается ширпотреба, то в бесконечных очередях стоят всё больше неработающие люди… Очереди развивают в людях самые плохие качества: зависть, злобу, грубость и изматывают людям всю душу» [62].
В некоторых городах к страданиям людей, мающихся в очередях, добавились издевательства со стороны милиции. Так, в Казани милиция не только разгоняла очереди или штрафовала на 25 руб. стоявших в них, но и выхватывала из них людей, сажала десятками в грузовик и увозила километров за 30—40, где высаживала [63].
Возмущение людей бесконечными дефицитами и очередями усугублялось, когда они наблюдали открытое и наглое самоснабжение бюрократии, в том числе работников правоохранительных органов. «22 октября стояли в очереди рабочие, служащие, ожидая в раймаге промтовары,— писал С. Д. Богданов из Ферганы наркому пищевой промышленности.— После чего приходит начальник милиции, начальник уголовного розыска, прокурор, судья, набрали самых ценных товаров и ушли. После чего народ заволновался, народ заговорил, что нет правды и нигде нельзя добиться» [64].
Описывая обстановку в своём городе, рабочие артели «Наша техника» писали в ЦК ВКП(б): «То, что в настоящее время делается в гор. Туле — это даже ужасно думать об этом, не то, что говорить об этом». В творящихся безобразиях они винили «жирных свиней» — тульских областных руководителей
