Конец означает начало - страница 36

В дневниковой записи от 5 октября Розенберг отмечал, что особенное впечатление на него произвёл рассказ Риббентропа о том, что на банкете «Сталин произнёс здравицу не только в честь фюрера, но и в честь Гиммлера как гаранта порядка в Германии. Гиммлер уничтожал коммунистов, то есть тех, кто верил в Сталина,— с изумлением писал Розенберг,— а тот — причём без всякой необходимости — провозглашает „Хох“ истребителю тех, кто ему верит! Он — великий человек, говорили Риббентроп и его окружение» [265].

Перед отъездом из Москвы Риббентроп сделал следующее заявление сотруднику ТАСС: «1. Германо-советская дружба теперь установлена окончательно. 2. Обе страны никогда не допустят вмешательства третьих держав в восточно-европейские вопросы. 3. Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии. 4. Если, однако, в этих странах возьмут верх поджигатели войны, то Германия и СССР будут знать, как ответить на это».

Отметив, что на переговорах было подписано совместное советско-германское заявление и достигнуто соглашение об «обширной экономической программе, которое принесёт выгоду обеим державам», Риббентроп завершил своё обращение следующими словами: «Переговоры происходили в особенно дружественной и великолепной атмосфере. Однако прежде всего я хотел бы отметить исключительно сердечный приём, оказанный мне Советским правительством, и в особенности гг. Сталиным и Молотовым» [266].

В течение последующих месяцев германская пресса широко комментировала итоги переговоров с советскими руководителями, щедро расточая славословия, адресованные персонально Сталину как инициатору сближения Германии и СССР. В статье газеты «Фрейхейтскампф», опубликованной 22 декабря 1939 года, говорилось: «Это Сталин, ставший после смерти Ленина вершителем судеб России, внёс коренную перемену во внешнюю политику Советского Союза. Когда весной этого года он в своей большой речи на партсъезде заклеймил козни западной плутократии, ясно обнаружилось, где ответственный руководитель избрал своё место в великом споре наших дней… Ясный выбор Сталина означал проведение жирной черты по расчётам западных держав, которые надеялись заставить Советский Союз тащить их воз экономических стремлений к господству над миром. Своим умным взором Сталин заблаговременно распознал эти махинации… Принятое Германией и Россией совместное решение польской проблемы, равно как подписанные экономические соглашения положили начало такому развитию событий, которое будет иметь решающее значение для будущности нашего континента» [267].

«Ни один народ,— писал немецкий историк Типпельскирх,— даже немецкий, не испытывал ничего похожего на то воодушевление, которое в 1914 г. охватило все народы Европы. Всего лишь двадцать лет прошло со времен первой катастрофы в Европе, а ещё никто не забыл перенесённых страданий и огромных жертв» [268].

Учитывая эти настроения, советское и германское правительства во время пребывания Риббентропа в Москве сформулировали «миротворческую» концепцию, изложенную в совместном «Заявлении правительства Германского Рейха и правительства СССР», где говорилось: «После того, как германское правительство и правительство СССР подписанным сегодня договором («О дружбе и границе».— В. Р.) окончательно урегулировали вопросы, возникшие в результате распада Польского государства, и тем самым создали прочный фундамент для длительного мира в Восточной Европе (sic! — В. Р.), они в обоюдном согласии выражают мнение, что ликвидация настоящей войны между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой стороны, отвечала бы интересам всех народов. Поэтому оба правительства направят свои общие усилия в случае нужды совместно с другими дружественными державами, чтобы возможно скорее достигнуть этой цели. Если, однако, эти усилия обоих правительств останутся безуспешными, то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны»