Некогда окрашенные белой краской скамейки были грязными. В мирное время, кто-нибудь это быстро исправил. Сегодня же у городской управы, или того, что от неё осталось, были дела и поважнее. В основном, там старались убедить оккупационные власти вести себя менее жестоко, менее безжалостно, чем обычно.
Когда Кензо и Элси сели на скамейку, та скрипнула. В другое время такого бы тоже не случилось. Сегодня, если ничего не изменится, кто-нибудь сядет на неё и упадёт, потому что доски уже подгнили. Долго такого развития событий ждать не придётся. Гавайи находились в тропиках. Если вещи долго не чинить, они быстро разрушаются.
- Как у тебя дела? - вновь спросил Кензо, делая ударение на слове "тебя".
- Уже даже не знаю, - ответила Элси. - Когда потопили наши авианосцы, я была так расстроена, что даже не знаю, что тебе сказать.
- Тебе и не надо. Я тоже расстроился, - сказал Кензо.
- Знаю. Только...
Элси замолчала, подбирая такие слова, которые его бы не разозлили. Девушка справилась с этой задачей, ведь это была одна из причин, почему она ему нравилась.
- По твоему внешнему виду нельзя сказать, что тебе не нравится нынешнее руководство, - наконец, сказала она. - Со мной всё иначе.
Она коснулась коротких светлых волос.
Смех Кензо был таким же горьким, как лимонад без сахара.
- Любой, кто выглядит, как я, до 7 декабря мог сказать то же самое.
- Тогда я этого не понимала. Сейчас понимаю.
Элси улыбнулась уголком рта.
- Думаю, нет иного способа выяснить жмёт ли обувь, чем надеть её.
- Нет.
Кензо задумался на мгновение и добавил:
- Ты же знаешь, что с оккупантами сотрудничает много хоули.
- Да, конечно. Как по мне, они ещё хуже японцев. - Элси даже не пыталась скрыть яд в голосе. - По крайней мере, те, кто родились в Японии, думают, что теперь тут правит их страна.
Эти слова относились к людям, вроде отца Кензо. Однако они не относились к японцам, которые родились на Гавайях. Те тоже сотрудничали с оккупантами. Но Элси говорила не о них, она снова вернулась к белым, которые подлизывались к японской администрации:
- Хоули, которые так себя ведут - всего лишь кучка предателей. Когда сюда вернутся американцы, их всех повесят.
До войны о таких вещах можно было говорить свободно. Кензо был вынужден спросить:
- Ты же видела трупы?
- Да. - Девушка кивнула и вздрогнула. В нынешние времена мало, кто из жителей Оаху их не видел.
- Но даже если так. Они этого заслужили.
- Наверное.
Кензо подумал, как так вышло, что он обсуждает убийство других людей с милой девушкой. Когда он шёл к Элси, он думал, что разговор будет о другом.
В парке появилась светловолосая дама в широкополой соломенной шляпке. Она взглянула на Элси и Кензо, хмыкнула и, проходя мимо них, отвернула нос в сторону.
- Гнусная старая сплетница, - сказала Элси.
- Ты знаешь её?
- Видела. Живёт недалеко от нас.
Элси хмыкнула точно так же, как та дама.
- До сих пор думает, что живёт в начале века.
- А. Я понял. Среди японцев таких тоже немало, - сказал Кензо.
Элси начала что-то говорить. Он даже решил, что знал, что именно: что даже пожилые японцы на Гавайях рады тому, как шла война. Трудно было с ней в этом не согласиться. Но вместо этого девушка начала тихонько плакать.
- Так быть не должно, - сказала она.
Кензо задумался, что именно. Наверное, всё.
- Не должно!
- Знаю, - сказал парень. - Знаю.
Он приобнял девушку. Элси прижалась к нему, словно он спас ей жизнь и принялась рыдать ему в подмышку.
- Эй. Эй, - повторял Кензо.
Это слово, даже звук, он повторял лишь для того, чтобы показать, что он рядом.
Наконец, Элси пару раз всхлипнула и подняла голову. Её глаза были красными. От слёз макияж потек, напудренные щеки окрасились чёрными полосами. Она уставилась на Кензо.
- Ох, бля, - выдохнула она.
Кажется, впервые в жизни Кензо услышал, как она ругается.
- Я, наверное, выгляжу, как енот, - добавила девушка.
Енотов Кензо видел только на картинках, поэтому никогда о них не думал.
