— Ладно, — закончил он. — Дело обстоит так: я прищемил Императору хвост. Он, конечно же, не позволит мне исчезнуть, сделав вид, что ничего не произошло. Впрочем, я и не собирался исчезать. Не знаю, что будет дальше, поскольку у меня нет никакой уверенности, что кто‑нибудь захочет со мной остаться. Если среди вас есть специалисты в тактических вопросах или вы умеете общаться с компьютером, вам будет совсем нетрудно предсказать, чем все это может закончиться.
У меня есть «Победа», и, вероятно, кто‑то на других мирах разделяет мои взгляды, которые заключаются в том, что пора вступать в бой. Вот и весь план.
Бо́льшую часть жизни я служил Императору. Затем все пошло наперекосяк. Как в истории с Алтаем, например. Допустим, эти несчастные ребята страсть как любят пускать друг другу кровь. Так продолжается уже многие поколения. Но в том, что события приняли такой оборот, виноваты мы. Из‑за нас их мелкие конфликты переросли в кровавый хаос.
Стэн одернул себя.
— Нет, — продолжал он, понизив голос, и даже те, кто находился рядом с ним, вынуждены были напряженно вслушиваться в его слова. — Я не должен говорить «мы». Вы, я — мы сделали все, что в наших силах. Однако этого оказалось недостаточно. Потому что есть человек, который имеет собственную программу. Император. Мы следовали его приказам… Теперь вы видите, к чему это привело. Я не мог допустить, чтобы этот человек взорвал целую планету только для того, чтобы никто не узнал о его ошибках.
Вот, пожалуй, и все, что мне следовало сказать. Очень скоро будет готов адмиральский катер, который отправится в расположение имперских кораблей. У вас есть час на то, чтобы собрать вещи и подняться на его борт. Сделайте это. Вы проживете намного дольше, если останетесь с Императором, — разве имеет значение, кем он является и что совершает? У меня нет выбора. У вас он еще остался.
Один час. Уйдите с линии огня. Сейчас. Те же, кто сыт по горло приказами безумца, ввергшего Империю в хаос вроде того, который сейчас охватил Алтай, — отступите за ограждение ангара. Вот и все. Спасибо за помощь. И удачи вам — каким бы ни был ваш выбор. Все свободны.
Стэн отвернулся и сделал вид, что занят разговором с Синд, но на самом деле он прислушивался к глухому говору и стуку каблуков по палубе.
Синд не смотрела на него, готовая отразить внезапную атаку. Потом голоса смолкли и движение прекратилось.
Стэн заставил себя обернуться… и удивленно заморгал. Он не успел еще ничего спросить, а Синд уже говорила:
— Первыми были люди из твоей посольской миссии. Мне кажется, останется девять из десяти. Ты умудрился совратить их.
— Проклятье, — только и смог пробормотать Стэн.
— Не слабо, — согласилась Синд. — Кроме того, по моим подсчетам, с нами останется около двух третей офицеров. А я‑то думала, среди военных не бывает добровольцев… Выходит, под твоим началом служили одни мятежники.
Переговорное устройство взревело прежде, чем Стэн успел сделать что‑нибудь полезное: например, упасть на колени и возблагодарить парочку бхорских богов за то, что они осенили «Победу» своей благодатью (а может быть, наоборот, прокляли ее), лишив более тысячи членов команды рассудка и способности здраво мыслить.
— Стэна на капитанский мостик! Стэна на капитанский мостик!
Голос был взволнованным — из чего очевидным образом следовало, что приближается катастрофа.
* * *
— Эти шесть экранов показывают, что происходит на «Беннингтоне». Передача пошла сразу после того, как мы установили с ними связь.
Стэн посмотрел — на экранах были видны брошенные командой станции наведения ракет.
— Я думаю, ведется прямая передача, — продолжал Фрестон.
Почти весь главный экран занимал «Беннингтон», тяжелый авианосец, самый мощный корабль из флотилии Сарсфилда. По обе стороны от него расположились два эсминца. И все на полном ходу мчались в сторону «Победы». Или Сарсфилд приказал им выступить в роли камикадзе — рассчитывать на то, что они смогут причинить реальный урон «Победе», не мог даже глупец, — или ситуация вообще вышла из‑под контроля.
— У меня, — объявил Фрестон, — снаряжено шесть станций «Кали», которые находятся в четырехсекундной готовности.
