– Слушаюсь, ваше величество! – неожиданно гаркнул разбойник. – Слушаюсь и повинуюсь! Куда, вы говорите, вас доставить? В Оберпален? А почему не сразу в Москву? Вы только прикажите, мы все сделаем.
Слова атамана потонули в громовом хохоте.
Издевается, догадался Магнус.
– Может, проломить ему голову или утопить? – предложил кто-то. – Боюсь, мы устанем ждать выкупа, Эйно.
– Проломить ему башку мы всегда успеем, – чернобородый задумался и повелительно махнул рукой. – В лодку его. Заберем с собой, а там подумаем, что с ним делать. Судя по связанным рукам, барон фон Эльзер ненавистен этому парню ничуть не меньше, чем нам.
– О, да, да! – воспрянул духом пленник. – Ненавистен!
На этот раз лодка поплыла в противоположную сторону – к замку. Плыли часа три, и после полудня причалили к левому берегу, где еще с полчаса шли пешком по узкой звериной тропе, пробираясь меж болот и среди густого смешанного леса. Кое-где на ветках деревьев виднелись разноцветные лоскутки и заломы – условные знаки, дабы не утонуть в трясине.
По пути никто из разбойников – а было их, включая бородатого атамана, дюжина – не проронил ни слова, даже чернобородый молчал. Руки пленнику развязали, но дали понять – ежели что, пригвоздят рогатиной живо, только попробуй, рванись в побег. Арцыбашев и не рвался – угроза была серьезная, а эти угрюмые, одетые в рубища парни представлялись народом опытным и битым. Зачем-то понадобился им пленник… Зачем?
Петлявшая меж могучих дубов и буков тропа постепенно расширилась, вбирая в себя другие тропки, так что в случае нужды можно было проехать и конному. Да ведь и ездили – присмотревшись, Арцыбашев заметил под ногами следы копыт.
Резко посветлело, и тропинка вывела путников на большую, залитую солнцем поляну, поросшую первой зеленой травкой и мать-и-мачехой. На поляне, посреди больших, крытых лапником шалашей, горел костер, на котором жарилась целая туша вепря. Вокруг костра обреталась толпа самого разнообразного люда, в большинстве своем – молодого, от безусых юнцов до вполне уверенных взрослых мужиков в суконных крестьянских шапках. У каждого на поясе висел нож, а кое у кого – и палаш, и даже татарская сабля.
– Хэй, Эйно! – увидев показавшийся из леса отряд, все радостно завопили.
– Эйно! Эйно пришел!
– Удачно сходили. Все наши живы!
– Эй, Эйно, как дела? А это кто с вами?
Пропуская атамана к костру, толпа почтительно расступилась.
– Ты, ты и ты – живо к реке, следите за лодками барона, – останавливаясь, быстро распорядился чернобородый. – Посматривайте зорко и, ежели что, дайте знать…
Дальше атаман снова перешел на какую-то незнакомую речь. Наверное, говорил по-эстонски. После чего повернулся к Леониду и сделал приглашающий жест:
– Прошу в мой шалаш. Там и поговорим. Заодно и пообедаем.
Шалаш разбойничьего атамана больше напоминал партизанский блиндаж, устроенный в расчете на возможный минометный обстрел и бомбежки с воздуха. Этакая полуземлянка с крышей из увесистых, в три наката, бревен, вероятно – для тепла. Земляные стены были укреплены бревнами потоньше, имелся и обложенный круглыми камнями очаг, и грубо сколоченный стол, и устланные лапником лавки. Дневной свет проникал через отверстие сверху, туда же, судя по саже, выходил и дым.
– Садись, – кивнув на лавку, повелительно бросил атаман. – Так, говоришь, ты король?
– Именно так!
– Тогда я – эзельский епископ! – рассмеявшись, хозяин блиндажа вдруг звезданул кулаком по столу. – Смотрю, ты шутник. И это неплохо. Я сам люблю пошутить.
В серых глазах атамана отражался трепещущий лепесток только что зажженной свечки.
– Я бы мог приказать пытать тебя, – понизил голос разбойник. – Однако не вижу смысла. Мне достаточно того, что кровопийца фон Эльзер – твой враг. Он враг и мой. И на этом мы сойдемся. Молчи! Говорить буду я, ты слушай. Ты – воинский человек, рыцарь или наемник – судя по одежке, не из последних. Именно такой мне и нужен – опытный в воинских делах. Мои люди – простые крестьяне и пока мало что умеют. Ты научишь их всему, что знаешь сам. И научишь быстро – за неделю, больше времени у нас нет. Видишь ли, я собираюсь штурмовать замок барона.
