• это результат интуитивного акта, лишь выражаемый в ходе концепиирования, но появляющийся раньше;
• это понятое («схваченное») единство замысла Творца и его осуществление в творении (по Абеляру – «концепт в душе слушателя»);
• это то, что «бывает усвоено, когда понято имя, так, что возможно понимать его смысл, ничего не зная о денотате (об обозначаемом)» [31] ;
• это то, что рождается, но не существует у «вещи» в готовом виде.
Обобщая различения современного гуманитарного взгляда на смысл, его должно понимать как «то, что содержит мысль, противостоит абсурду, обладает содержанием, возникает в акте номинации (означивания) и представляется в концептах и специфических высказываниях, функционирует в межличностном в диалоге, существует в душевно-мыслительном пространстве и зависит от ситуации и контекста употребления высказывания» [32] .
Вы сами можете оценить конструктивную глубину этого утверждения. Скажу пока только то, что с таким определением смысла ничего нельзя делать. Оно закрепляет смысл как нечто потенциально значимое, но лишь временно возникающее в немом душевно-ментальном пространстве в ходе диалога. За порогом диалога «такие» смыслы умирают. Умирают они и в момент установления своего конкретного значения. При попытке точно ответить на вопрос «что Вы имеете в виду?» должно происходить уничтожение смысла – здесь он должен превратиться в окаменелое значение.
Этот гуманитарный образ смысла можно уподобить некоему подвижному облаку идей.
В этом «облаке» есть две части. Во-первых, это нечто ситуационное, нечто значимое здесь и сейчас, значимое для конкретной ситуации или конкретного контекста. Во-вторых, в этом «облаке» есть некое убегающее разнообразие значений, разнообразие «немодифицированных объективностей», потенциально имеющих отношение к постигаемому, но не проговоренных, не выделенных сознанием, а только признаваемых им. Этот смысл смысла явно или неявно присутствует во всех диалогах гуманитариев.
...
Однажды мне довелось присутствовать на занятии студенческой группы в РГГУ [33] . Это был семинар, посвященный культуре жанра личных дневников. Студенты вместе с преподавателем обсуждали личные дневники Марины Цветаевой. Каждый студент представил свое собственное отношение к этим дневникам и свою собственную версию их смысла. Разговор разворачивался в стиле дополнений: а еще… а еще… а еще… Занятие приближалось к концу, и, подытоживая, преподаватель сказал примерно так: «А еще в этих дневниках можно усмотреть и то, что…» Занятие завершилось… Я недоумевал – и что? Мой коллега преподаватель совершенно искренне ответил: «Ну и все! Все состоялось!» И правда, для гуманитариев все состоялось – появилось поле смыслов, в котором каждый мог для себя взять то, что ему душевно близко. Я недоумевал…
В концептуальных техниках дело обстоит совершенно иначе. Смысл «вещей» и явлений здесь всегда добывается как единственное и конкретное содержательное значение, которое приобретает явление в конкретной познавательной ситуации. Этот смысл должен точно выражаться в концептах. Именно это и позволяет дальше «работать» с ним как с неким генератором идей, которые он способен породить при своей развертке – конкретизации. В этом и состоит конструктивность концептуального мышления – ясно сознаваемый и строго очерченный смысл позволяет объяснять не только само явление, но и все его оттенки.
Нельзя не признать существование бесконечного горизонта смыслов-значений, которыми обладает любая «вещь». И чем сложнее «вещь», тем горизонт этот шире. Но то, что должно быть «схвачено» сознанием концептуалиста здесь и сейчас, имеет хотя и разнообразное, но вполне конкретное значение.
В сопоставлении противоречия двух взглядов могут быть представлены так.
Несмотря на все полученные различения, все же будет полезно еще раз обратиться к гуманитарной традиции. Сделаем это с такой исследовательской гипотезой: именно в глубине гуманитарного знания о том, как происходит образование смыслов, и содержится существенное уточнение и их самих, и роли концептов в их порождении. За этой гипотезой Вы можете легко угадать мое сомнение – то, что говорят о смыслах и концептах современники, возрождающие средневековый концептуализм, не вполне отражает созревшую гуманитарную традицию.
