Ему хотелось поскорее покинуть это страшное место, но он помнил о том, что там в храме, находится то, ради чего он приплыл сюда. Конан обратился к своим людям:
— Спрячьтесь в лесу и смотрите в оба — в таком месте всякого можно ожидать.
Сжав в руке эфес меча, Конан стремительным шагом пересек прогалину и исчез в храме.
Из врат храма веяло могильным холодом. Окинув взглядом идола по-жабьи восседавшего на огромном алтаре, Конан перевел глаза на пол и на мгновенье замер.
Если сокровища здесь и были, то Зароно уже завладел ими. На пыльных полах храма ясно были видны следы двух людей. Один из людей был обут в матросские ботинки, второй — в сандалиях.
«Зароно и его спутник», — подумал Конан.
Часть пола перед алтарем была свободна от пыли, здесь же поблескивало несколько камешков, оброненных Зароно.
Вслух выругавшись, Конан решил подобрать эти камешки. Кто бы мог подумать — Конан, подобно шакалу, подбирает объедки, оставленные львом Зароно! Еще раз выругавшись, киммериец уже было наклонился за камешками, но тут что-то заставило его посмотреть наверх.
Каменный идол ожил. Семь алмазных глаз его вспыхнули зеленым пламенем. Повернув голову чудовище уставилось на Конана.
— Клянусь Кромом! Он живой! — воскликнул Конан, не в силах скрыть своего изумления.
Казалось, что покрытое бородавками каменное чудище только что пробудилось ото сна, — потягиваясь, оно двигало своими пухлыми конечностями.
Не отрывая глаз от жертвы, идол подполз к переднему краю алтаря и с грохотом сверзился вниз, туда, где поблескивали оброненные Зароно изумруды.
Приземлившись на четырехпалые лапы, чудище тут же двинулось на Конана
— неуклюжим оно только казалось, движения же его были на удивление проворны. Огромное, словно б, чудище приближалось; горящие зеленым пламенем глаза его были на одном уровне с глазами Конана.
Киммериец было поднял меч, но тут же одумался. Судя по тяжести шагов идола, он действительно был слоен из камня, пусть камень этот и ожил. Стальной клинок не причинил бы ему никакого вреда; сражаться с этим каменным зверем было бы бессмысленно.
Поняв, что мешкать больше нельзя, Конан отскочил назад и выбежал на прогалину. Уже не таясь, он закричал:
— Бегите! Бегите к кораблю!
Крики, полные изумления и ужаса огласили поляну, кода люди увидели, что из храма выскочила гигантская каменная жаба, преследовавшая их капитана. Повторять команду Конану не пришлось. Зашуршали листья пальм, затрещали ветви, — пираты помчались назад, к берегу. Каменное чудище ринулось за ними, ничуть не уступая людям в скорости. Конан приостановился и, завладев внимание идола, побежал в другую сторону.
— Что я вижу? Откуда здесь эта девица? Клянусь грудью Иштар и брюхом Дагона — на этом треклятом острове не соскучишься!
Незнакомец говорил хриплым, грубым голосом; судя по произношению, он был уроженцем Аргоса. Хабела очнулась — как ни странно, человеческий голос подействовал на нее успокаивающе. Затаив дыхание, она приняла руку высокого незнакомца и, как не силен был страх, позволила ему помочь ей подняться на ноги. Незнакомец заговорил вновь:
— Деточка, неужели я тебя испугал? Разрази меня гром, если у меня в мыслях было хоть что-то дурное. А теперь скажи, мне: как ты оказалась на том забытом богом острове?
Когда первый страх поутих, Хабела разглядела незнакомца получше — это был юный рыжеволосый гигант, одетый в видавшие виды матросское платье. Он ничуть не походил на тех головорезов, которыми командовал Зароно, — кожа его была очень светлой, ясные голубые глаза смотрели прямо, волосы и борода отливали золотом. Хабела решила, что перед ней северянин.
— Зароно, — едва выговорила принцесса, не в силах совладать с усталостью. Ее покачивало, — если бы не сильная рука рыжеволосого моряка, Хабела вряд ли устояла на ногах.
— Зароно? Эта грязная свинья? Выходит, он уже девиц стал воровать? Ох и мерзавец же он! Теперь ты можешь его не бояться — клянусь рогом Хеймдаля и мечом Митры, я помогу тебе. Тебя защитят мои люди.
Из-за кустов внезапно послышался треск; северянин резко развернулся и схватился за эфес своего огромного меча. Детина, выскочивший из подлеска, сделал несколько шагов, но, заметив людей, застыл. К изумлению Хабелы, человек этот был ей знаком.
