Конь и всадник - страница 8

Следовательно, уже к концу IV тысячелетия до н. э. или рубежу III тысячелетия до н. э. относится первый документированный факт существования культа коня у племен, населяющих нашу территорию. Оказалась приподнята завеса над идеологическими представлениями древнего населения. На основании костных материалов одного коня палеозоологи смогли реконструировать экстерьер животного [34, 63], найдя ему место в длинном ряду предшествующих и последующих форм [33, 15]. Прежде всего вызывает удивление большой рост жеребца — 144 см. Даже по современным понятиям он приближается к стандартам казахских жеребцов, а ведь и скифо-сарматское время в степях преобладали кони ростом 120-130 см в холке, а в лесах с конца I тысячелетия до н. э. до I тысячелетия н. э. — всего лишь 110-130 см [152; 154; 155; 158].

Поэтому В. И. Бибикова характеризует реконструированного жеребца как крупного верхового коня, похожего на тех, что мы знаем по Пазырыкским курганам [147; 149]. Он несколько более толстоногий, чем кони степей эпохи поздней бронзы, более крупный, чем тарпаны и лошади Пржевальского (по ряду особенностей скелета близок к тарпанам, но отличается от них чертами, типичными для одомашненных лошадей) [33, 113-116].

Вся серия костей из Дереивки принадлежит не менее чем 52 особям. Кроме того, в других поселениях найдены кости 17 особей, что позволяет получить достаточный материал для их сравнения по средним промерам.

Среди костей диких лошадей более раннего времени В. И. Бибиковой найдена форма Equus caballus Missii из Поволжья, которая скорее всего представляет собой предка домашней лошади из Дереивки. Следовательно, на этой территории был как исходный материал — дикие лошади, — так и все необходимые условия для их одомашнения. Причем среднестоговская культура хотя и стоит особняком, но имеет одновременные с ней памятники днепродонецкой культуры, где удельный вес лошадей в стаде достигал 20% — цифра также весьма значительная.

Представим теперь себе коневодов Приднепровья рубежа IV-III тысячелетий до н. э., табуны которых были больше, чем их стада и отары. За медленно бредущими коровами и овцами еще может идти пеший пастух, корма на зиму можно заготовить и привезти на тяжелых открытых деревянных повозках с массивными колесами-дисками, запряженных волами, но вот пасти табун быстрых, неукротимых, необъезженных лошадей пешком — это уже дело просто невероятное. Чтобы убедиться в этом, достаточно хоть раз взглянуть, как идет на водопой табун, даже не в горах Кавказа или Алтая, а просто на Первом московском конном заводе. Поэтому лошадей следует либо содержать круглый год в конюшнях, и корм им должен будет добывать и привозить человек (а это сразу же лишает коневодство малейшей выгоды в условиях Поднепровья, где лошадей можно содержать круглый год на подножном корму разнотравных степей), либо — на свободе, и табуны будет пасти конный табунщик, что требует овладения навыками верховой езды. Однако только во втором случае используются все преимущества лошади для продуктивного коневодства — ее способность даже зимой из-под снега доставать себе еду (так называемая тебенёвка).

В Приднепровье лошадь, видимо, была сначала верховой. Подтверждение этому — находки роговых псалиев. Так, в Дереивке найдено шесть экземпляров, в Виноградном — один, в 18-м погребении Александрии — две заготовки псалиев. Вес псалии среднестоговской культуры изготовлены из отростков рога оленя длиной 8-14 см с одним или двумя отверстиями для продевания ремней (или шнуров) оголовья и удил.

Как же реконструировать наиболее раннюю форму конской уздечки? Помогут нам в этом многочисленные материалы эпохи бронзы, собранные и интерпретированные блестящим знатоком стенных и лесостепных памятников I тысячелетия до н. э. К. Ф. Смирновым [132]. Роговые и костяные псалии длиной до 14-16 см наряду с деревянными, не дошедшими до нас, имели длительную эволюцию в евразийских степях от Минусинской котловины на востоке до Дуная на западе на протяжении III-I тысячелетий до н. э. В раннее время они использовались с мягкой уздой из сыромятных ремней, скрученных сухожилий или крученых шнуров, позже — с металлическими удилами. Центральное отверстие служило для продевания ремня повода и мягких удил. К концам псалии, очевидно, привязывались ремни или оголовья (наносный и подгубный), составляющие то, что в современной уздечке называется капсюлем (или капцугом) и имеет, как мы уже говорили, некоторую аналогию в древних ременных или металлических намордниках.